Всемирный следопыт, 1926 № 12 - [31]
Я убежден, что услышав этот прекрасный голос с небес, черномазые удерут из своей виллы. Когда это случится, ты бросишься в атаку на индюшку и хлеб и бежишь на ту полянку, где мы были. Я буду ждать тебя. Все это, конечно, делать надо молниеносно, ибо, если негры опомнятся от первого припадка страха, они непременно вырвут колья из плетня, чтобы побеседовать с приведеньями. Все понял?
Спрашиваемый рассмеялся.
— Ну, идем скорей, я опасаюсь за целость индюшки.
Бродяги подкрались к дому.
— Удастся ли мне проникнуть на крышу, она, кажется, рассыпется, как пуддинг под ногой у слона, — проворчал Ганс. — Дьявол, не дотрагивайся ты до физиономии, — прошипел он вдруг, — иначе ты будешь похож на зебру, а не на духа.
Ганс осторожно взлез на курятник. Один из брусьев под ним затрещал, петух внутри беспокойно заквохтал. Генрих внизу в волнении замахал руками.
Оба с минуту подождали, из дома доносился звон посуды и неясные голоса. Работая руками и ногами, Ганс выбрался на крышу, на ночном небе его фигура казалась гигантской обезьяной. Наверху он осмотрелся, согнулся над трубой и вобрал носом воздух.
Он уже начинал чувствовать себя, как дома, как вдруг несколько кирпичей подозрительно затрещали и загремели.
Генрих огромным прыжком потревоженной лягушки отскочил от окна и вонзился глазами в крышу. Но в этот миг приятель уже завопил громовым голосом:
— Небукаднеуар Сарданапал!..
Невообразимая суматоха закипела в доме, кто-то кричал дико и пронзительно. Генрих вспомнил о своей обязанности и пулей ворвался в окно.
Визг достиг необычайной силы. Генрих приготовился к удару стулом по своему черепу. С вытаращенными от страха глазами прыгал он по комнате, нацеливаясь на окно. Но в комнате уже никого не было.
С улицы доносились молитвы к божеству и топотали ноги бежавших. Из печки валил дым.
— Заходи же в комнату, ты, идиот! — кричал с крыши Ганс.
Но идиот задыхался от смеха и ничего не отвечал.
— Ах, скотина, он уже там и все пожрет, как саранча, а ведь моя идея, — с этими словами Ганс грохнулся в трубу, гениально — выбрав самый кратчайший путь.
Теперь и он был похож на чернейшего духа. Бросившись к Генриху, он стукнул его по шее, рванул индюшку со сковороды, набил карманы маисовым хлебом и одним прыжком выбросился в поле.
Генрих осмотрелся, накинулся на бутылку с каким-то напитком, мармелад и маисовый пирог.
На пороге трампу скатилась под ноги собака. Это была собака из породы, водящейся только у негров. Обычно собак этих кормят ремнем и пинками. Собака схватила повиснувшего на плетне Генриха за шаровары и, в свою очередь, повисла на нем. Брюки — единственная пара — жалобно затрещали. Генрих задрожал от злобы и страха.
Нагнувшись, он свободной рукой протянул пирог собаке. Еще теплый, он показался ей вкуснее каких-то брюк, и последние были выпущены на свободу. В то время, как благодарный пес ужинал, похваливая пирог, трамп бежал уже далеко в темном поле. На разорванных брюках белел треугольник.
Под пробковым деревом удачливые охотники встретились и присели.
Из тьмы доносился дальний вой.
— Ага, трусы вернулись и избивают собаку!
— Да, на этом свете всегда бывает бит именно невинный, — ответил Ганс, вытирая покрытые жиром губы.
Тяжелый случай.
Юмористический рассказ В. Джекобса[19].
С портовым сторожем Джинджер-Диком случилась пренеприятная история: у него внезапно заболел живот.
Началось это в кабачке на Коммершиэл-Род, и так скоропостижно, что Сэм и Питер, его друзья и сожители, спервоначалу решили, что Дик спьяна проглотил свою трубку и оттого беспокоится.
— Что у вас там? — спросил буфетчик через стойку.
— Да, Джинджер проглотил свою трубку, — ответил Сэм.
— Ты… ты… гнусный лжец! — заорал Джинджер.
— Что же тогда? — продолжал буфетчик.
Джинджер слабо потряс головой.
— Не знаю, — пролепетал он, — сдается мне, что это от пива.
— Вон! — закричал буфетчик. — От пива? Вон сию минуту!
Джинджер встал и, покачиваясь, вышел с помощью буфетчика, напиравшего сзади. Сэм и Питер следовали поодаль. Стоны и ругательства Джинджера надрывали сердце, и выражения, в которых он отзывался о пиве, заставляли краснеть Сэма и Питера.
Они немного постояли на мостовой, дали Джинджеру отругаться, затем помогли ему влезть в трамвай, откуда через две минуты кондуктор, с помощью пассажиров, помог выйти всем троим, не выдав билетов.
— Что ж теперь делать? — спросил Сэм.
— Сунем его в канализацию и пойдем.
— Я ничего не знаю, — хныкал Джинджер, — я чувствую себя, точно с'ел коробку спичек.
— Чепуха! Просто так, живот заболел, — ответил Сэм.
— И они меня хотят бросить. Ай! Ох! Ах! — заливался Джинджер.
— Перестань хныкать! Довольно! Довольно же! Можешь ты вежливо и без богохульств ответить на вежливый вопрос?
Но Дик не мог, и они продолжали путь. Джинджер висел на Сэме и жаловался тонким голосом. Конечно, собралась толпа и стала советовать Сэму, что нужно делать с Джинджером. Один из толпы советовал дать Джинджеру хорошенько по башке, чтобы у него вся хворь вылетела. Тогда Джинджер пришел в себя и доказал, что не он нуждался в подзатыльнике, а кто-то другой. Сэм с трудом впихнул Джинджера в проезжавший кэб и спас его от полиции. Кэб покатил.
