Всемирный потоп. Великая война и переустройство мирового порядка, 1916–1931 годы - [118]

В соответствии с этой концепцией в первом совместном англо-американском проекте состав участников внутреннего Совета Лиги ограничивался пятью великими державами[738]. Остальные члены Лиги участвовали в консультациях в тех случаях, когда великим державам требовался их совет. Неудивительно, что это задевало «малые народы». На втором заседании Комиссии, как скромно отмечалось в протоколе, дискуссии были «очень оживленными»[739]. Делегаты от малых стран настояли на своей точке зрения и вопреки возражениям американцев и британцев добились включения в состав Комиссии по подготовке проекта Статута еще четырех участников: представителей Греции, Польши, Румынии и Чехословакии. И хотя британцы считали, что настаивать на абсолютном равенстве государств «совершенно нереалистично», а преимущества узкого состава Совета при участии в нем великих держав были очевидны, Сесил поступил как настоящий интернационалист: главная задача Лиги состояла в том, чтобы выступать в качестве «голоса всего мира», и подтверждать «равенство всех стран»[740]. Вильсон, выступавший в роли председателя Комиссии, не высказал своего мнения. Он не дистанцировался в открытую от позиции Британии и утверждал, что существуют веские основания для того, чтобы великие державы имели особое представительство. В конце концов, основная тяжесть обеспечения выполнения решений Лиги непропорциональным образом ложилась именно на них. Кроме того, если говорить о связи представительства с заинтересованностью, то именно великие державы были «всегда заинтересованы» хотя бы потому, что действовали в мировом масштабе. Напротив, у малых стран после создания Лиги Наций было еще меньше причин вести независимую дипломатическую деятельность, так как теперь они могли быть уверены в том, что их основные интересы находятся под защитой мирового сообщества[741]. Но, как всем было известно, первый проект Статута, предложенный самим Вильсоном, предусматривал значительное представительство в Совете малых стран, и когда он, как председатель, открыл заседание, то с удовольствием предоставил слово делегатам Сербии, Бельгии и Китая, чтобы они могли внести свои критические поправки[742].

Натолкнувшись на стену оппозиции, Сесил согласился с необходимостью переработки проекта, но это вызывало вопрос о том, какими критериями следует руководствоваться, распределяя места в Совете. Ряду делегатов не нравилось разделение на малые и большие страны, не говоря уже об оскорбительном разделении Вильсоном стран на «великие», «средние» и «малые». К тому же, как отметила бельгийская делегация, подобная система классификации предполагала возможность того, что «могут возникнуть другие страны, вполне отвечающие критериям великих держав…» Поэтому следует предусмотреть возможность принятия таких стран в состав Совета на постоянной основе и добавления в его состав небольших стран для поддержания баланса. Сесил в свою очередь поинтересовался, считают ли бельгийцы Германию потенциальным будущим членом Совета. Это вызвало общее замешательство и привело к тому, что Фердинанд Ларно, второй член французской делегации, со всей ясностью изложил, что на самом деле поставила на карту Франция. Следуя логике Сесила, Ларно предположил, что «вообще использование терминов „великие“ и „малые“ державы нежелательно». Лига Наций возникла в «результате войны». Конечно, в ее создание вклад внесли не только страны «Большой пятерки». «Но при обсуждении этого вопроса не следует рассуждать абстрактно или руководствоваться чувствами; нужны только факты, а факты говорят о том, что в войне победили Великобритания, Франция, Япония, Италия и Соединенные Штаты. Поэтому важно, чтобы Лига строилась вокруг этих влиятельных держав…»[743]

«В ходе войны, – продолжал еще один член французской делегации, Буржуа, – пять стран составили Лигу Наций по определенному образу; они воевали, вдохновленные единой идеей. Сейчас важно, чтобы весь мир узнал, что они создают эту Лигу под влиянием единой идеи»[744].

Наконец, 13 февраля 1919 года на девятом заседании Комиссии было определено соотношение, отвечающее концепции, с самого начала предложенной Вильсоном: 5:4 в пользу великих держав[745]. В целом это знаменовало собой компромисс в пользу идеи о том, что Лига Наций – это не инструмент господства великих держав, а представительная ассамблея «семьи народов», организация, которая, как выразился бельгийский делегат Поль Иманс, подтверждает «достоинство народов»[746]. Теперь в Статуте не было строгого разделения на великие и малые страны. Страны «Большой пятерки» были просто включены в список в качестве постоянных членов. Остальные члены Совета выбирались из числа «других стран-участниц». В проекте, согласованном в феврале, не содержалось определения статуса «Большой пятерки», не упоминались ни их размеры, ни их роль в войне. Не проводилось различий между великими и малыми странами, союзниками, участниками и побежденными. В Статуте избегались упоминания подлинной иерархии мировой власти. Точно так же не предлагалось никаких критериев, позволявших обосновать необходимость внесения изменений в текст самого Статута.