Марианна остановилась перед ужасающим полотном с изображением военных действий.
— Почему они здесь? — поинтересовалась она, не скрывая своего неодобрения.
— Потому что эти картины повесил сюда мой прапрапрадедушка, и с тех пор никто не осмеливается их трогать.
Марианна рассмеялась.
— Как его звали?
— Принц Ганс Адам II. Его портрет здесь тоже имеется.
— Ты знаешь имена всех своих предков?
Себ отпустил ее руку и открыл дверь в следующую комнату.
— Да, всех. Это было частью моей подготовки. У меня был учитель, который специально сочинил песенку, чтобы я смог их всех запомнить.
— Когда-нибудь очередному принцу придется учить куплет про тебя.
Себ ухмыльнулся:
— Даже страшно себе представить. Так, это большая гостиная. И мне совершенно не нравятся красные бархатные стены.
Марианна оглядела старинную мебель и огромные двери в конце зала.
— Куда они ведут?
— В голубую гостиную. Когда-нибудь я все же перекрашу ее в зеленый от греха подальше.
Марианна еле сдержала порыв смеха.
— Во времена юности моего отца было запрещено закрывать двери. Он любил без помех проходить из одной комнаты в другую.
Теперь девушка ясно видела, что Себ действительно любит замок и знает все его секреты.
— Не очень-то ты чтишь ваши традиции, — поддела она его.
— Это не я. Все началось с того, что мой папа женился на маме.
Марианна вопросительно взглянула на Себа и увидела смех в его темных глазах.
— Обе двери должны были быть открыты, только если проходит чистокровный принц, если же полукровка, то и одной двери было достаточно. Атак как моя мама была не чистокровной принцессой…
— …ей эта традиция не нравилась, — договорила за него Марианна. — Мне бы тоже не понравилась.
Себ развернулся и взглянул ей в глаза. Это был один их тех моментов, когда в груди теснило и становилось трудно дышать.
— Марианна, — прошептал он, и его глаза стали совсем черными.
Он собирается меня поцеловать, мелькнуло в голове у Марианны.
— Пожалуйста, — пробормотала она, и Себ сделал шаг назад. Это было, наверное, самое правильное решение. Марианна открыла рот, чтобы что-то сказать, но не нашла слов.
— А дальше ты можешь увидеть галерею, — произнес он и указал на дверь справа.
Марианна сглотнула. Поцелуй всколыхнул бы в сердце те чувства, которые она так долго пыталась скрыть. От себя. От него. От всех.
Она медленно шла за Себом, оглядываясь по сторонам.
Себ включил свет и обернулся к ней.
— Этот коридор ведет к залу для балов.
Что она делает здесь? О дружбе с Себом не может идти и речи. Она хочет большего. Ей нужна его любовь.
Словно поняв, что Марианна сомневается, стоит ли продолжать их полуночный тур по замку, Себ остановился и указал на один из портретов:
— Это принц Джозеф. У него был отвратительный характер.
Марианна подошла поближе и взглянула на портрет.
— Он правил недолго, но смог соблазнить половину всех женщин Андоварии.
— Он красив, — улыбнулась Марианна. Но не так красив, как Себ. Не такой сексуальный.
— А вот это его сын, принц Ганс Адам I.
— Это тот, который повесил те картины около лестницы?
Себ внимательно посмотрел на нее.
— Ты не следишь за мной. Там был принц Ганс Адам II. Этот Ганс Адам был любителем путешествий.
— И он не так красив.
— Да, его список соблазненных женщин не столь велик. И, по-моему, его предпочтения уклонялись немного в другую сторону.
— Совращение женщин — обязательный пункт в характеристике принцев? — Марианна сначала спросила, а потом подумала. Она прикусила губу.
Голос Себа был низкий, завораживающий.
— Нет, до 1914 года.
Марианна взглянула на него и увидела, что его глаза смеются над ней. Она почувствовала, что краснеет.
Он прикоснулся рукой к ее щеке.
— Ты все еще делаешь это?
— Что именно?
— Краснеешь.
— Не часто.
Себ рассмеялся.
— Только когда мы обсуждаем совращение девушек?
— Ну да, — Марианна отвернулась, обняв себя руками за талию.
— Еще мерзнешь?
Девушка опустила руки.
— Нет, нет. — Но так как он не спускал с нее глаз, она добавила: — Ну, немного. Ты ощущаешь что-нибудь особенное при мысли, что связан с этими людьми кровными узами?
— Да нет. У тебя в роду тоже много интересных людей. Просто я своих знаю, а ты — нет.
Марианна продолжила путь, рассматривая картины.
— А у тебя есть свой портрет? — спросила она.
— О да. Это входит в круг обязанностей — иметь свой портрет. Смотри, это мой дед, это папа, а вот… и я.
Марианна взглянула сначала на портрет, потом на Себа, а потом снова на портрет.
Она не знала, что ожидала увидеть, но явно не это. Все мужчины, изображенные на портретах, были взрослые и уверенные в себе самодержцы. А Себ позировал совсем еще ребенком. И ему явно было неудобно в его парадном костюме.
Марианне показалось, что Себ не был готов к той роли, что уготовила ему судьба. Теперь она действительно поверила в то, что он не владел ситуацией тогда. Он был слишком молод и неопытен.
— А что это за орден у тебя на груди? — еле выдавила она.
— Это орден «За заслуги перед Родиной». Он очень тяжелый. Не помню, чтобы я его еще когда-нибудь надевал.
— Ты выглядишь так молодо.
— Этот портрет сделан за несколько месяцев до встречи с тобой.
Марианна кивнула.
— Ты его сменишь? Я имею в виду… позже.
