Вселенская пьеса. Дилогия - [16]

Мы не стали исключением и устремились вдоль разогретых домов, по раскаленному асфальту, ворвались в небольшой ресторанчик, где работал кондиционер и на секунду оба застыли на пороге, наслаждаясь прохладной негой и приходя в себя. Ресторанчик был мал, здесь стояло всего с десяток столиков, три из которых были заняты. Разгар рабочего дня, люди даже при всем желании не могут бросить работу.

Кондиционер тихо гудел в углу, за большим окном плыл мутный, раскаленный город.

Мы прошли к окну и обессилено сели за столик, официант, не спрашивая, тут же принес два бокала и графин с водой, на поверхности которой плавали кубики льда. Человек теряет разум в такой жаре, он не способен думать.

Через несколько минут Родеррик Стерт заказал два холодных пива, снял с плеч белый пиджак, оставшись в безукоризненно белой рубашке и выдержанном синем галстуке, облокотился о спинку удобного стула.

— Какой кошмар творится на улице, — сказал он, сделав большой глоток пенящегося пива. — Жить стало просто невозможно. Никогда на моей памяти такого не было. А температура воздуха с каждым днем все ближе подбирается к пятидесяти. Мне кажется, это какая-то погодная аномалия. Говорят, в Швейцарии в курортном районе выпал снег.

— Не преувеличивайте, профессор, выше сорока одного еще не было, и, надеюсь, не будет, — вздохнул я, а сам, в который, раз подивился тому, насколько англичане падки до разговоров о погоде. Я, конечно, сам насмотрелся ее изменчивости, все дожди да дожди, а тут прямо сумасшествие — четыре дня солнце и жара небывалая. И все равно не было у меня особого желания ставить целью обсуждения погоду. Мне казалось, это пустая трата времени, но, с тех пор, как я прилетел в Лондон, приходилось отдавать дань жителям этого города, поддерживать светский разговор о погоде до тех пор, пока собеседник не пожелает перейти к более важным вопросам. Родеррик пока не желал.

— Как вы думаете, может это быть результатом глобального потепления?

Я поперхнулся холодным пивом, закашлялся, отставил в сторону бокал. Никогда при мне социолог не интересовался экологией. Но он, скорее всего и не интересовался, это было лишь логическое продолжение разговора о погоде. На то, что я поперхнулся, Родеррик Стерт не обратил никакого внимания. Глядя за окно, он ждал ответа.

— Вы же понимаете, — осторожно начал я, — что термин «глобальное потепление», есть лишь условное название изменения климата. В ту или иную сторону. Это не обязательно должна быть жара на всей планете, это может быть и снижение температуры.

Родеррик негромко засмеялся:

— Например, как в Швейцарии, где выпал снег.

— Возможно, — я пожал плечами. — В той или иной степени это может быть косвенно связано с изменением климата, но вряд ли это закономерность, скорее некий критический показатель.

— Вы, мой дорогой, ведете себя словно ученый муж на конференции, — фыркнул Стерт. — Надеюсь, понимаете, что я имею в виду, Антон?

— Вряд ли, — отозвался я, напряженно глядя на социолога.

— Поймите меня правильно, — вновь усмехнулся Стерт, — вы думаете, социология не дает представления о людях, но вы глубоко заблуждаетесь. Вот сейчас за мой вопрос вы очень осторожно попытались посадить меня в лужу…

— Что вы, мистер Стерт?! — возмутился я, но профессор продолжал:

— Кроме того, я так и не получил ответ на свой вопрос. Так поступают профессора наук при выступлении, когда не знают или не хотят давать прямого ответа. заключения или экспертного мнения.

— Думаю, — медленно проговорил я, — результаты глобального изменения климата мы наблюдаем уже много лет по всему миру. И я не желаю слушать заявления, что более резкие изменения — скачки от минусовой к плюсовой температуре — нормальное явление для той или иной страны; что они укладываются в вековые карты колебаний климата.

— В точку, — взмахнул рукой Родеррик. — Мне тоже не нравится, когда мне говорят: да было такое лет сто пятьдесят назад, это нормально.

— Для Лондона, для Англии в целом характерны дожди. Я уже посмотрел на них, — я вздохнул, собираясь с мыслями. — Понимаю, что рассказывать анекдоты на неродном языке немного глупо, но попробую рассказать дословно, уверен, недоразумений не будет.

Стерт внимательно взглянул на меня.

— В Москве я слышал такой анекдот: туристы едут в такси по одному из городов Англии. За окнами идет дождь, хмурое небо. Один из туристов раздраженно спрашивает: «Скажите, у вас всегда так?», на что водитель ему отвечает: «Не знаю, сэр, я живу здесь всего двадцать лет…»

Честно говоря, я ждал менее бурного эффекта, но Родеррик вдруг захохотал, стукнув ладонью по столу.

— Черт возьми, молодой человек, я уже говорил, что у вас великолепный английский?

Я кивнул, а профессор все улыбался:

— Да, вы правильно подметили. Действительно, шутка отражает почти подлинно наш климат. Именно по этому я столь… удивлен жарой, которая стоит над Лондоном.

— Профессор, — не выдержал я, — простите за грубость, но вы позвали меня сюда, чтобы поговорить о погоде?

— Молодежь, — проворчал Стерт, — вы все время куда-то торопитесь, все подгоняете нас, стариков. Все вам на месте не сидится!

— Нет, я любопытствую, а не тороплюсь. Кроме того, разговор обещал быть важным и долгим, а о погоде можно поговорить и потом.