Вселенная Тарковские. Арсений и Андрей - [68]
В противном случае поэт молчит и наблюдает из своего удела.
Кстати, об этом удивительном качестве Арсения Александровича рассказывал Андрей Битов. Например, Тарковский любил подолгу смотреть на людей, играющих в шахматы или на бильярде, причем делать это не безучастно, а с большим внутренним интересом, даже напряжением, словно он сопереживал происходящему, будто хотел проникнуть внутрь чужих страстей, оставляя собственные на потом. Он ни в коем случае не лез с советами (как порой бывает в подобной ситуации), вел себя отстраненно, полностью погружался в себя и мог находиться в таком состоянии часами.
Значит, поэт существует вне игры и яви, вне сюжета и контекста, вне времени и пространства, когда на смену Средневековью приходит Великая Отечественная война, на смену Античности – 20-е годы ХХ столетия, а на смену послевоенной Москве – эпоха Нестора-летописца и Андрея Рублева.
В ноябре 1964 года на киностудии «Мосфильм» режиссер-постановщик II категории Андрей Тарковский запустился с картиной «Андрей Рублев».
История эта началась (придумывание фильма о великом русском иконописце и его времени) в 1962 году, когда к Тарковскому и Андрону Кончаловскому пришел актер Василий Ливанов и предложил сделать фильм о Рублеве (с собой в главной роли, разумеется). Над предложением посмеялись, уж больно экзотично оно выглядело в те годы, но при более детальном анализе данной идеи пришли к выводу, что не так уж все и несбыточно.
Написали заявку в Госкино – «Биография Рублева – сплошная загадка. Мы не хотим разгадывать тайну его судьбы. Мы хотим глазами поэта увидеть то прекрасное и трудное время, когда становился и креп, расправляя плечи, великий русский народ». Неожиданно пришел доброжелательный ответ. «Неповторимое своеобразие, свобода самовыражения, исповедничество, раскрытие заветного, волнующего душу, а не «темплан» – был в советской киноиндустрии и такой подход к финансированию авторских картин, так или иначе лежащих в русле государственного заказа.
Если учесть, что в 60-х годах интерес к русской средневековой истории и особенно к древнерусскому искусству был достаточно высок, то положительный ответ чиновников Госкино выглядит вполне закономерным. Опять же, заявители были в мире кино людьми уже известными, творчески одаренными, да и семейные связи А.С. Кончаловского, думается, пришлись ко двору.
Итак, писать сценарий уехали на дачу к Михалковым на Николину гору.
Андрон Кончаловский вспоминал: «Сценарий мы писали долго, упоенно, с полгода ушло только на изучение материала. Читали книги по истории, по быту, по ремеслам Древней Руси, старались понять, какая тогда была жизнь, – все открывать приходилось с нуля. Сценарий «Андрея Рублева», возможно, был талантливым, буйным, исполненным полета воображения, но он был непрофессиональным. Он не влезал ни в какие параметры драматургической формы. В нем было двести пятьдесят страниц, которые при нормальной, принятой для съемок записи превратились бы в добрых четыреста. Когда Андрей начал снимать, метраж пополз, как тесто из квашни. Он позвонил мне в ужасе: «Не знаю, что делать. Все разрастается. Давай что-то сокращать». И мы стали рубить сценарий нещадно: из него целиком вылетела сцена чумы и многое другое. Потому что по сути это был не сценарий, а поэма о Рублеве. Я не говорю, что выдающаяся картина обязательно должна иметь в основе точный, завершенный сценарий – иногда она делается вопреки ему. Просто когда то, что должно быть сделано на сценарной стадии, доделывается во время съемок, это обходится гораздо большей кровью, нервами, деньгами».
Следовательно, слова «мы хотим глазами поэта увидеть…», прозвучавшие в по сути в типовой заявке на фильм для Госкино, не стали просто словами. Скорее всего, на них даже и не обратили особого внимания, не придали значения, мол, фигура речи (может быть, это и к лучшему), а напрасно – для Андрея это был ключ к картине. Образность живого слова как отправная точка в работе над изображением и ритмом.
Например, известно, что роль Андрея Рублева писалась под московского поэта Сергея Чудакова (1937–1997 гг.) – пациента психиатрических больниц и автора самиздатовского журнала «Синтаксис» (в результате Рублева, как мы помним, блестяще сыграл Александр Солоницын).
Иначе была бы другая интонация, вот хотя бы такая:
И еще один пример того, что слова о поэтическом взгляде у Тарковского были не только данью стихосложению как неотъемлемой части его непростых взаимоотношений с отцом-поэтом, но и естественным способом самовыражения на большом экране.
«Андрея Рублева» открывает эпизод с летающим мужиком Ефимом, который несется на воздушном шаре мимо храма Покрова на Нерли. Роль Ефима сыграл другой московский поэт (его называли «Арбатский поэт»), тоже автор «Синтаксиса» Николай Глазков (1919–1979 гг.)
Материнская любовь не знает границ, любящие матери не знают меры, а дети – маленькие и уже взрослые – не знают, как правильно на эту любовь ответить. Как соответствовать маминым представлениям о хорошем ребёнке? Как жить, чтобы она была вами довольна? Как себя вести, чтобы не бесить её, а радовать? Ответы на эти вопросы – в нашем сборнике рассказов современных писателей.
Альберт Эйнштейн – лауреат Нобелевской премии по физике, автор самого известного физического уравнения, борец за мир и права еврейской нации, философ, скрипач-любитель, поклонник парусного спорта… Его личность, его гений сложно описать с помощью лексических формул – в той же степени, что и создать математический портрет «теории всего», так и не поддавшийся пока ни одному ученому.Максим Гуреев, автор этой биографии Эйнштейна, окончил филологический факультет МГУ и Литературный институт (семинар прозы А.
«Возненавидел эти скользкие, напоминающие чёрную речную гальку кнопки телефона, на которых уже не разобрать ни цифр, ни букв, ведь они стёрты частыми прикосновениями указательного пальца. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, потому что никуда нельзя дозвониться, вот и приходится барабанить по ним до умопомрачения…».
Новая биография русского поэта и Нобелевского лауреата Иосифа Бродского. Биографический жанр – особый. Факты, события, сменяющие друг друга, попытка реконструировать жизнь поэта сама по себе абсурдна, на первый взгляд, однако писатель Максим Гуреев, с присущей ему деликатностью, сумел из Мифа сотворить Легенду… Максим Гуреев закончил филфак МГУ и семинар прозы Андрея Битова в Литинституте. Публикуется в журналах «Новый мир», «Дружба народов», «Знамя», «Октябрь». Режиссер документального кино, автор более 60-ти картин.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«После уроков не хотелось идти домой, потому Лебедев и сидел подолгу в гардеробе, который напоминал облетевший поздней осенью лес – прозрачный, дудящий на сыром промозглом ветру, совершенно голый. А ведь утром здесь всё было совсем по-другому, и хромированных вешалок, согнувшихся под тяжестью курток, драповых пальто и цигейковых шуб, было не разглядеть. Это неповоротливое царство грозно нависало, воинственно дышало нафталином, придавливало и норовило вот-вот рухнуть, чтобы тут же затопить собой кафельный пол и банкетки с разбросанными под ними кедами и лыжными ботинками…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.
Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.