Вселенная сознающих - [78]

– Неизвестно, кто именно был против моего присутствия на совещании?

– Таких данных нет.

– Кто передал тебе это сообщение?

– Билдун. Его голос был верифицирован. Он просил не прерывать ваш сон и передать сообщение только после того, как вы проснетесь.

– Он не обещал связаться со мной и не просил меня связаться с ним?

– Нет.

– Не говорил ли Билдун о Досади?

– Он сказал, что в досадийской проблеме нет никаких изменений. Сведений о Досади нет в моей памяти, сейр. Вы не хотите, чтобы я поискал дополнительную инфо…

– Нет! Я должен отбыть немедленно?

– Билдун сказал, что ваш приказ уточнен. Относительно Досади он сказал следующее – это его доподлинные слова: «Вероятно самое худшее. У них есть все необходимые мотивы…»

Макки принялся рассуждать вслух:

– Все необходимые мотивы… Эгоистический интерес или страх…

– Сейр, вы ищете…

– Нет, тупая машина, я просто думаю вслух. Люди иногда так поступают. Нам надо все разложить по полочкам и оценить имеющиеся данные.

– Вы делаете это в высшей мере неэффективно.

Замечание вызвало у Макки приступ гнева.

– Эта работа требует интеллекта сознающего существа, а не машины! Только человек имеет право принимать ответственные решения. И я – единственный агент, который в достаточной мере понимает свою задачу.

– Но почему нельзя отправить агента-говачина, чтобы он все разнюхал…

– Так ты тоже думал об этом?

– Это было нетрудно даже для машины. Было вполне достаточно ключевых данных. Поскольку вы получаете тапризиота-наблюдателя, задание предполагает большую опасность лично для вас. Хотя я и не располагаю конкретными данными о Досади, есть недвусмысленные намеки на то, что говачины вовлечены в сомнительную деятельность. Позвольте мне напомнить, что они очень неохотно признают свою вину. Очень немногих неговачинов они считают достойными внимания и своего общества. Они не любят чувствовать себя зависимыми от неговачинов. На самом деле они не любят зависимости вообще и не терпят ее даже друг от друга. Таков фундамент их законов.

Это был самый эмоционально насыщенный монолог, какой Макки когда-либо приходилось слышать от своего СД. Вероятно, подобную адаптацию вызвало нежелание Макки признавать за машиной какие-либо антропоморфные черты. На мгновение он даже смутился. То, что сказал СД, было вполне разумно и уместно, и, более того, жизненно важно: СД помог ему в той мере, в какой это было доступно машине. В сознании Макки он внезапно превратился в заслуживающее доверия существо.

Словно прочитав его мысли, СД продолжил:

– Я всего-навсего машина. Вы действуете неэффективно, но, как вы сами справедливо сказали, вы, люди, можете приходить к выводам, недоступным для машин. Мы можем только… гадать, но мы не запрограммированы и для гадания. Мы не делаем этого, если не получаем соответствующего задания. Доверяйте себе.

– Но ты ведь не хочешь, чтобы меня убили?

– Такова моя программа.

– Ты не можешь дать мне какой-нибудь более полезный совет?

– Я бы посоветовал вам терять как можно меньше времени здесь. В голосе Билдуна слышалось нетерпение.

Макки уставился на голосовой синтезатор. Нетерпение в голосе Билдуна? Даже в самых тяжелых ситуациях Билдун никогда не проявлял нетерпения в общении с Макки… Но почему?

– Ты уверен, что это было нетерпение?

– Он говорил быстро и с напряжением.

– Правда?

– График тональности показывает, что это правда.

Макки тряхнул головой. Что-то в этом сообщении о поведении Билдуна вызывало тревогу, но ускользнуло от сложных систем считывания машины.

Впрочем, и от моих систем тоже.

Все еще озабоченный, Макки приказал СД собрать вещи и зачитать остальные пункты плана, а сам отошел к шкафу с оснащением.

День следовало начать встречей с тапризиотом. Макки слушал машину вполуха, следя за тем, как СД наполняет футляр оружием, препаратами и инструментами. Пластипики. С ними Макки обходился с большой осторожностью, как они того требовали. Дальше следовал набор стимуляторов. Макки отверг их, рассчитывая на действие вживленных в его тело нервно-мышечных усилителей, которыми снабжены все старшие агенты БюСаба. Зато в сумку были уложены самые разные типы взрывчатки, излучатели и пентраты. С этими опасными веществами нужно соблюдать большую осторожность. Макки одобрил мультифокусные линзы, пластыри из искусственной кожи с запасной плотью, мази, минипьютер. СД извлек откуда-то пилюлю для тапризиотского монитора жизенных функций, и Макки немедленно ее проглотил, чтобы она зафиксировалась в желудке к моменту встречи с тапризиотом. Чрезвычайный агент также взял голографический сканер, фиксатор изображений и лингвистические компараторы. Он отказался от адаптера для имитации опознания целей, потому что в полевых условиях не было времени на настройку такой сложной аппаратуры. Лучше полагаться на собственную интуицию и инстинкты.

Макки закрыл крышку футляра, застегнул ее и сунул в карман. СД тем временем продолжал рокотать:

– …вы прибудете на Тандалур, в место, которое называется Священный Бег, сразу после полудня.

Священный Бег!

Макки задумался. В голове промелькнула говачинская поговорка: «Закон – слепой поводырь, горшок горькой воды. Закон – это смертоносное состязание, изменчивое, словно волны».