Вселенка - [20]

— А может, он просто объявит о моей безвременной кончине? Ведь его главная цель — Ирт. Не думаю, что он сильно опечалится, если земли станутся в семье. Разве он не за этим отослал меня в дальнюю усадьбу? И докторам не показал, — я никак не могла пережить, что отец принцессы не попытался помочь с восстановлением якобы утраченной мною магии. Или это тоже — всего лишь удачное для него стечение обстоятельств, выигрышный джокер, который он и не собирался ни на что менять?

Гремион с удивлением посмотрел на меня, потом вспомнил:

— Ах, да — твоя память тебя опять подводит. Никто и не подумает, что ты погибла. В родовой часовне на алтаре горят кристаллы, связанные с теми, в ком течет чистая кровь Денгрийскоих королей, — с твоим отцом, братьями и тобой. Пока горит твой кристалл, все будут знать, что ты жива.

«Ого, а поэзия тут и близко не стояла — дед-то в буквальном смысле говорил про свет кристаллов!» — ошеломленно осознала я.

А дед меж тем продолжал:

— И не думай, что Ромир тебя не любит. Но он — король, его главная забота — его государство. Да и если умрешь — у твоих родителей всегда есть вероятность рождения другого наследника.

— А вот если и мама погибнет… — продолжила я его мысль.

— Да, твоя жизнь — залог долгих лет Аминики, — подтвердил дед. — И я сделаю все, чтобы вы обе жили.

А потом он добавил то, что навсегда поселило деда принцессы в нашем с ней теперь общем сердце:

— Я очень люблю тебя и твою маму, Ники, — говорю не как король, а как отец и дед. Вы — почти все, что у меня осталось от Ириды, матери Аминики, — Гремион посмотрел на меня с непонятным выражением в глазах. — Я заключил второй брак по большой взаимной любви, Ники. По очень большой, — он замолчал.

— Но как же получилось, что бабушку не спасли после родов, — не поняла я, — ведь маги, амулеты…

— Она умерла не от самих родов, — глухой голос король был полон застарелой боли. — Просто сильно ослабла и не убереглась — заболела: магический мор, от которого в первую очередь гибли маги. Выкосило почти треть населения, прежде чем удалось его остановить.

Ого! А я-то думала, что магия может все. Какое разочарование! И тут свой птичий грипп и эбола.

Я тяжело вздохнула. Посмотрела с сочувствием на деда. Тот глубоко погрузился то ли в воспоминания, то ли в размышления, и я не стала ничего говорить. Наоборот, тоже захотелось помолчать, сберегая теплое чувство, появившееся к этому, неожиданно ставшему мне близким, мужчине. Я исподтишка разглядывала Его Величество Гремиона Третьего. Он выглядел чуть старше тридцати, может, на лет тридцать пять, и радовал взгляд типичным ирландским раскрасом — темный шатен с синими глазами. В отличие от расфуфыренного костюма папы-короля, одеяние деда почти всегда казалось почти аскетичным сегодня его чёрную шелковую тунику украшала лишь тяжёлая золотая цепь с подвеской в виде звезды. А внешность… тут моё подсознание сделало кульбит, и я увидела перед собой штандартенфюрера СС — истинного арийца фон Штирлица: тонкое интеллигентное лицо, породистый нос, проницательный взгляд. Только в чуть более молодом исполнении. Что удивительно — сходства короля с леди Аминикой категорически не наблюдалось. А вот я, самым явным образом, унаследовала цвет глаз и нос деда, да и мой решительный разворот хрупких девчачьих плеч — тоже от него.

Высокомерную осанку принцессиного тела вообще спрятать оказалось невозможно. Моя новая шея категорически ни перед кем не сгибалась, грудная клетка гордо разворачивалась, а плечи отказывались сутулиться. Из-за этого отношение во дворце деда ко мне было неприязненным.

— Гордячка, — несся шепоток за моей спиной, — надменна не в меру и не по чину, ишь подбородок вверх задрала, принцессу из себя строит.

Когда лорд Вейс доложил об этих сплетнях королю, мне здорово попало. Дед ядовито осведомился, как я собираюсь пять лет подряд прятаться ото всех, скрывая не только личность, но еще и происхождение с воспитанием, когда за каких-то пять дней меня раскусили практически все местные придворные. И Его Величество, твердой рукой, внес в список моих занятий искусство немагического преображения.

С королем мы встречались только в его кабинете и еще — за столом. Как объяснила мне одна из придворных дам — для меня сделали немыслимое исключение только благодаря уважению, испытываемому Его Величеством к капитану королевской гвардии. Лорд Вейс тоже старался относиться ко мне как к своей племяннице, но вот ему уроки актерского мастерства бы точно не помешали.

Да, когда он понял, что я — одна из принцесс Варийского королевского дома, и вспомнил, что один из его гвардейцев облапал меня сверху донизу во время обыска, бедному лорду Вейсу стало совсем нехорошо. Он покраснел, затем побледнел, потом принес свои объяснения королю, извинения — мне и, судя по выражению лица, стал ждать, не иначе, как немедленной казни. Насколько я поняла, преступление капитана попадало под раздел «оскорбление действием лица королевской крови». Но дед хлопнул его по плечу и, после того как мимоходом велел наказать Растиха «за превышение полномочий», велел Вейсу не переживать, а продумать скрытую охрану принцессы во время ее учебы, в Лихтенвейском королевстве. Кстати, оказалось, что оно принадлежит эльфам. И я впервые серьезно задумалась о денежном аспекте моего обучения.