Всего один год - [7]

Последующие события всё больше укрепляли их подозрения в том, что Абар действительно говорил только правду. При этом он старался говорить как можно более однозначно, тщательно взвешивая слова, чтобы его не могли истолковать превратно. Несколько раз его пытались подловить на противоречиях, но из этого ничего не вышло: "Противоречия бывают обычно там, где автор не понимает, о чём говорит. Или – там, где он ведёт политическую игру, настолько хитрую и сложную, что сам уже в ней запутался и забыл, где и что врал.- Усмехнулся в ответ он.- Я надеюсь, что знаю, что говорю. И – я знаю, что не занимаюсь политическими интригами, а потому врать мне незачем: мне не нужен этот пост – я на нём только потеряю в доходах. Просто… есть какая-то вероятность, что от моего присутствия здесь выиграет страна – и на какие-то жертвы ради этого я ещё готов пойти. Но, поверьте – не на очень большие. По крайней мере, лгать ради этого я не стану. Не надейтесь"…- С грустной улыбкой отреагировал он на подобный выпад. Он действительно, насколько я мог проверить, говорил правду. Были случаи, когда он пытался немного упростить её – до уровня понимания слушателей – если чувствовал, что она для их ушей "чересчур заумная". Хотя – вряд ли это приводило к успеху. Толпа не любит правды – это я чётко знал, как журналист. Люди почему-то просто хотят быть обманутыми. Они очень охотно заглатывают то, что хотят услышать, и легко отвергают то, что неугодно их ушам – совершенно не задумываясь над тем, насколько близко к истине то, что они принимают или отвергают. Я уже не раз задумывался: а нужна ли людям правда вообще? Уж очень они любят сладкую, убаюкивающую ложь… И охотно клеймят всякого, кто пытается предупредить их о грядущей опасности, предостеречь… Смешно – но, помнится, как раз тогда, когда я написал в отчёте эти строки, откуда-то донёсся обрывок песни под гитару:

– Но троянцы не поверили Кассандре – Троя, может быть, стояла б и поныне…

Пока успел осознал этот фрагмент – услышал следующее:

– Но ясновидцев… Впрочем, как и очевидцев – Во все века держали люди в дураках…

…Анас-Бар был не дурак – это было очевидно. Он не был беден – и это тоже было очевидно. Он не был сильно богат – это уже не было очевидно, но на это было очень похоже. И – он не был алчен. Что в нём привлекало. Он не жаждал власти, не жаждал богатства, не жаждал получения права "порулить" – он просто объяснял, как он относится к тем или иным вещам и как бы он влиял на них, кабы имел достаточно власти. Это было непривычно. Более того – это обескураживало. Он просто не мог прийти к власти – люди бы не пустили его, не любя ни идеально честных, ни лжецов, играющих в идеальную честность. Но он пришёл – и это было загадкой…

Позже я понял, что едва ли не решающую роль в этом сыграл Бигур – председатель 'Народного возрождения Ункарии'. Именно ему, мне кажется, нерешительно поверили люди, когда он, рассказывая им о претенденте на президентское кресло, по сути дела, предлагал его вместо себя. Я упоминал о 'соратниках Анас-Бара'? Это, мягко говоря, не совсем так: соратник, по сути, был один: Бигур. Остальные были членами его партии, его свитой, а потому оказывались и сторонниками претендента. Они проделали огромную работу – надо отдать им должное. Но всё же – именно Бигуру: его опыту, силе его власти, умению влиять на людей и убеждать их, наконец – именно тому, что он фактически подставил претенденту своё плечо, я вменяю в заслугу тот факт, что Абар всё же стал президентом. Кстати – я не помню, кто и где впервые произнёс "Абар" вместо "Анас-Бар" – видимо, в спешке, читая не совсем корректное "А.Бар", кто-то произнёс это слитно – и понеслось… Спустя совсем немного времени эти два имени воспринимались, как синонимы.

Во время предвыборной гонки Бигур был тенью претендента: он всегда был рядом. Страховал. Порой – перехватывал инициативу и успокаивал толпу, взбудораженную репликой какого-нибудь кретина или провокатора. Начинал говорить сам – когда видел, что Анас-Бар готов плюнуть, развернуться и уйти, чтобы больше никогда не появляться на подобных сборищах… Он объяснял слушателям то, что претендент объяснять не хотел, он вступал в беседу, когда Анас-Бар попадал в неловкое положение, не умея и не желая перечислять свои заслуги или рассказывать о своей судьбе. На одной из таких встреч, выступая перед Кайанскими журналистами, он, в частности, говорил:

– Чтобы изменить существующую систему, мало знать то, что мы хотим в итоге получить; мало знать, как это делается; мало уметь это делать – нужно знать ещё и существующую сегодня систему – систему, которую мы хотим заменить; надо знать и её законы – истинные, не бумажные – знать хорошо, изнутри. В противном случае – её, быть может, и удастся сломать – но вряд ли удастся изменить. Одна из главных проблем при этом заключается в том, что всякий, кто так хорошо знает её, уже побывал в этой системе, жил по её законам – и неизбежно подвергался её тлетворному, разлагающему влиянию, заражению пороками, свойственными звеньям этой системы… И, заразившись, утратил – или почти утратил – способность или желание что-либо создавать… Изменить что-то может только человек, который изучал эту систему – и изучил, понял её; который прошёл через всё это, но сумел не заразиться этими болезнями. Мы много лет были уверены, что такое невозможно – совершенно невозможно – пока не встретились с Анас-Баром. Ему в этом смысле повезло: он прошёл через всё это, но не 'изнутри', а 'рядом', в непосредственной близости: его использовали в роли консультанта многие звенья этой системы, и он сколько угодно мог – да и должен был – наблюдать и изучать её в непосредственной близости… Благодаря этому он многое понял в этой системе – но сумел остаться чистым. Его не съела алчь, не поработила мания величия, он не стал ставить свои интересы и блага выше чести и славы отчизны. Нам известно несколько эпизодов, в которых он – совсем недавно – предпочёл рискнуть потерять почти всё, но не поступить против совести. То, что он всё же не потерял, я бы назвал, пожалуй, милостью Творца… Поэтому мы и предлагаем его. Поймите: он не хочет этим заниматься и нам с трудом удаётся его уговаривать. Но мы делаем это – потому, что на сегодня других сколько-нибудь приемлемых для Ункарии вариантов просто не существует.- Говорил глава 'народного возрождения Ункарии'. Избиратели и верили, и не верили. С одной стороны – версия выглядит правдоподобной, с другой – как можно быть уверенным в том, что это – не очередная 'оригинальная версия', придуманная к предвыборной гонке? Анас-Бар обычно молча сидел где-то сбоку, с тоской поглядывая в зал. Взгляд его, по словам описывающего это событие местного писаки, выражал нечто вроде: 'Господи… Ну, и зачем же я в это вляпаля?…'.