Всего один год - [148]

– До единой?- С каким-то озорным удивлением поинтересовалась подруга ошпаренного.

– Разумеется.- Изумлённо взглянул на неё Борен.- Речь ведь идёт не о том, кому давать, а кому не давать – Речь идёт о том, давать ли вообще. А давать их нельзя, ибо это выглядит просто как наказание транспортников. Или – дополнительный налог, если хотите… Я уже молчу про более тонкие вещи: сделали "льготы" в виде бесплатного проезда пожилым – так рокар теперь может просто не остановиться на остановке, чтобы не подбирать "бесполезный груз"! До чего мы дожили и куда идём? К вымиранию нации? В конце концов, если нашим достопочтенным законодателям так хочется помочь тем, кто действительно небогат – так пусть просто дадут им денег! А не обязывают это сделать других, которые сами едва сводят концы с концами!

– Например?- Оживился Карой.

– Да те же транспортники. Отрасль абсолютно и безусловно ликвидна. Но – на пределе. То есть – просто не трогай её, и она будет жить и нормально развиваться везде, где у руля не дураки. Сверхприбылей там не будет – не с чего, но и убытков быть не может…

– Ой ли?- Засомневался Джакус.

– Мы уже говорили о том, что цена билета сейчас адекватно та же, что и раньше, во времена Сонов. И раньше среди этих предприятий была масса таких, которые никогда не претендовали на дотации – и сейчас есть масса частных лиц, занимающихся извозом, и цена у них бывает даже ниже, чем в "официальном" общественном транспорте. Следовательно, говорить о неликвидности – по меньшей мере, глупо. С честной точки зрения. С точки зрения лжеца – удобно. И очень. А вот льготы… Да я бы, будь моя воля – заставил бы всех, кто принимал решения о льготах, просто платить транспортникам за реализацию этих льгот. Хочешь помочь малоимущему – помоги деньгами. Если у тебя есть. Если боишься, что он их пропьёт – купи ему билет. Единый. На целый месяц. И таким образом ты будешь "хорошим", заботящимся законодателем. Но – уже не за счёт транспортников.

– А за чей счёт?- Язвительно улыбнулась Калиа.

– Законодатели всегда добры к народу за его же счёт.- Развёл руками Борен.- Сама суть их в том, чтобы забирать и отдавать, но забирать нужно больше, чтобы осталось и себе. Иначе – какой же в этом смысл? С их… точки зрения… А с нашей – чем меньше они оставляют себе, тем лучше. Ибо бескорыстных законодателей не бывает, а беззаконие всё же хуже, чем какой-то относительный порядок. Просто почему-то иногда чисто по-детски хочется, чтобы этот порядок был умным… Чтобы, если я руковожу транспортной кампанией, то мог спокойно спать по ночам, не ожидая решения правительства о том, что с завтрашнего дня ещё одну треть населения мне предстоит катать за свой счёт… Почему-то чисто по-детски хочется быть уверенным в том, что, принимая решение о бесплатном проезде для стариков, родина не забудет указать, кто должен оплатить их проезд… а не станет в очередной раз за моей спиной делить мои, не заработанные ещё, деньги… да собственность, включая основные и оборотные средства, без которых мой бизнес просто рухнет уже завтра…

– Интересно, а сколько сейчас льготников?- Несмело поинтересовалась Ирен.

– В чём проблема?- Пожал плечами Борен.- Войдите в рокар на конечной остановке, понаблюдайте, сколько вошедших людей заплатит за проезд, а сколько – нет. Получите примерные цифры…

– А Вы их знаете?

– Увы – да.

– Ну, и?- Ирен, полуоткрыв в ожидании рот, взглянула на ответчика.

– Сейчас – треть. Несколько лет назад было две трети. У кого-то хватило ума – предложить, и сил – пробить отмену массы льгот, и транспортникам стало куда легче. Я даже начал продавать им здесь машины – раньше ведь работал только за рубеж… Но при этом пострадали те, кому этот проезд действительно нужен для служебных нужд – те, кто постоянно перемещается по городу, а служебный транспорт для его целей содержать невыгодно и бессмысленно… Нельзя вот так отменить бесплатный проезд – надо просто определить, кому нужно, чтобы тот или иной человек не платил за это свои личные деньги. А тогда огульно лишили бесплатного проезда целую кучу народа, в том числе – и всю полицию; так она с тех самых пор просто от рук отбилась: для поездок по делам они ожидают служебный транспорт, который обходится дороже и которого просто не хватает. В итоге – и дело не делается, и денег уходит больше. Доэкономились, в общем, на спичках, сжигая керосин…- Борен с досадой махнул рукой, и, поднимаясь, заметил:

– Что это мы – снова о бренном, да о политике… Президент что сказал? Пить, гулять, и веселиться! Любить и прощать! Короче – не думать о плохом, по крайней мере…- Он вздохнул.- Ну, что там у вас с танцами?

– Магнитофон что-то брыкается…- Виновато развёл руками Джакус.

– В твоих-то лапах?- Удивился Борен.- Да он тогда должен не брыкаться, а только пищать, тоненько так: иииии…иииии… пустиииии…- Неожиданно действительно очень высоко взял он. Народ вокруг прыснул, а Джакус сделал обиженную рожицу:

– Нет, ну я старался…

– Крепко держать его в руках…- В тон ему продолжил Борен. Народ уже откровенно не мог сдерживать смех; многие подходили, и, сочувственно похлопывая Джакуса по плечу, с деланым вздохом оглядывали магнитофон.