Всего 33. Звезды мировой кинорежиссуры - [20]

Да, судьба Лоуча в России поучительна. Поднимаемые им, казалось бы, давно отыгранные у нас проблемы вновь обретают реальные контуры по мере того, как российская демократия все более явно дрейфует в сторону национализма, а частный человек не имеет теперь даже хлипкой защиты в виде социалистической двойной морали.

В том же Сочи разразился скандал на премьере фильма "Брат", награжденного главным призом. Юный герой картины, вернувшийся в цивильное общество с чеченской войны, становится не просто киллером, а "киллером с моралью". Он сильно недолюбливает америкашек и евреев, а лимит интернационализма раз и навсегда исчерпывает в дружбе с обрусевшим бомжом-немцем. Он — простой русский парень — с естественным отвращением поносит "черножопых", вызывая одобрительный смех и даже аплодисменты в зале.

На пресс-конференции иностранные журналисты робко поинтересовались у режиссера Алексея Балабанова, не обеспокоила ли его такая реакция публики. Ответ прозвучал в том духе, что чего уж там, народ и вправду так считает, а как к этим чеченцам относиться, ежели мы с ними воюем? Когда корреспондент "Голоса Америки" попытался прояснить позицию режиссера, тот был краток: "Просто я Родину люблю". После другой сочинской премьеры американская журналистка русского происхождения вылезла некстати с каким-то каверзным вопросом. Изрядных знаний русского сленга ей не хватило для полного понимания ответа, но фразу об агентах ЦРУ расслышала хорошо.

Между прочим, именно политические интриги ЦРУ разоблачает Кен Лоуч в "Песне Карлы", и именно за это его так нахваливали американские участники симпозиума. Наши при этом криво ухмылялись. Но, несмотря на разное отношение к ЦРУ и США, "правые" и "левые" у нас —

понятия весьма условные и имеют смысл только как сугубо внутренние термины. Вслед за политикой и экономикой культура и кинематограф в России неуклонно правеют — в то время как на Западе наоборот. Югославский конфликт (идеальная тема для Лоуча!) обнаружил полную противоположность двух этих векторов.

Еще пару лет назад невозможно было представить, чтобы английская киножурналистка произнесла нечто подобное тому, что ее российская коллега: "У нас самое умное правительство в мире. Им бы в Европе такого Чубайса". Творческая интеллигенция на Западе тем более критически относилась к своим правым правительствам, чем более она творческая. Уже не собираясь, как в 68-м, на баррикады, она выдвинула таких искренних радикалов-романтиков, как Кен Лоуч, в качестве противовеса монополии консерватизма.

Станут ли они же в оппозицию левым правительствам Европы, разбомбившим Косово и Белград, — вопрос открытый.

6. Бертран Блие. Блудный сын великой культуры

"Приготовьте платочки"

"Слишком красива для тебя"

"Приготовьте платочки"

"Мужчина моего типа"

"Отчим"

"Холодные закуски"

"Вальсирующие"

Если экзистенциальные 60-е годы во французском кино — это Годар и Трюффо, а барочные 80-е — Бессон и Каракс, то 70-е являют мертвую зону, паузу, отлив между двумя могучими приливам. В это время не родилось ни новых идей, ни новых эстетик, господствовал усредненный вкус, художники вяло перестраивались с авторской волны на коммерческую под диктовку более нахрапистых видов масс-медиа. Но именно в это время окреп и утвердился человек, без которого современное кино теперь уже трудно представить. А кино Франции и подавно. Ибо он осуществил связь времен. И за эту свою историческую роль получил место в пантеоне "священных чудовищ .

Бертран Блие начинал в двойной тени — прославленных авторов "новой волны" и своего отца Бернара Блие, универсального актера, сыгравшего несколько десятков характерных ролей у Клузо, Кристиан-Жака, Кайятта, Ле Шануа (Жавер в "Отверженных") и Других крепких профессионалов "папиного кино". Блие-старший был одним из тех, на кого это кино опиралось в не меньшей степени, чем на Жана Габена или Мишель Морган, — даром что в природе этого тучного увальня не проглядывало ничего романтического или светского.

Появление в киномире Блие-младшего было отмечено в ряду еще нескольких дебютов детей "влиятельных персон . Судя по всему, Бертран чувствовал себя не вполне уютно в роли блудного сына, поклонника Бунюэля и ценителя эффектных провокаций. Он долго не мог (или не позволял себе) развернуться в полную силу, хотя дебютировал еще в 1962 году, двадцати трех лет от роду, фильмом "Гитлер... Такого не знаю!". Работать на съемочной площадке он научился, служа ассистентом у того же Кристиан-Жака — благодаря папиному кино в буквальном смысле.

Настоящий Блие начинается лет десять спустя. Начинается фильмом, эмблематичным для "безрыбьего десятилетия — но отнюдь не в том смысле, что "Вальсирующих" (1973—74) можно упрекнуть в безликости. Проникнутый ренессансным здоровьем, полнокровный и свободный, фильм словно бы ошибся во времени, но именно этой ошибкой накрепко впечатался в него — как прекрасная утопия, как идеальный неосуществленный проект бесплодных 70-х.

Только понарошку Блие строил гримасу морального эпатажа. Кого это на излете сексуальной-то революции могли всерьез озадачить похождения двух столь же озабоченных, сколь и беспечных волокит и их подружки, пребывающей в безуспешных поисках оргазма? Куда важнее был эстетический вызов: ощущение живой, дышащей и вожделеющей плоти пронзило выхолощенную, галантерейно упакованную материю тогдашнего французского экрана, где даже эротика была куртуазной, картезианской.