Всегда на переднем крае - [36]

Дома оказалась двустволка — хорошо вычищенная и смазанная. И большой запас патронов, гильз, пороху, дроби, пыжей. Но Иван Петрович Шилов на первом допросе от всего отказался. И яблоки никогда не сдавал — откуда им взяться, если ни одного дерева возле хаты, и ружьишком целый век уж не баловался — по дому хлопот хватает. Ему показали запись беседы с дочерью. Он закричал:

— Мало ли что можно заставить дите говорить! А ну, вызовите ее сюда, пусть при мне скажет!..

Потом, словно испугавшись, что ее и впрямь вызовут, вдруг сник, торопливо, сбивчиво зачастил:

— Что правда, то правда, ходить за яблоками ходили. Два раза. Ага, в тот самый сад, институтский. Я, Володя Розован и Михаил Парван, так, случайные знакомые. За бутылкой как-то перезнакомились, разговорились. Парван недавно из заключения вернулся… Ну, в последний раз, значит, стали, это, собираться, а Володя говорит: ружьишко-то захватить надо. И Михаил подтвердил: ежели, говорит, попадемся, непременно, говорит, стрелять надо… Ну, значит, пошли мы, стали рвать яблоки. А сторож тут как тут! Стой, кричит, стрелять буду! Я бросил мешок и бежать. И Михаил со мной. А Володя остановился и сделал выстрел. Из обоих стволов…

* * *

Нераскрытое преступление… Есть и термин такой, и своеобразный коэффициент полезного действия в органах уголовного розыска. Нераскрытое… Не потому, что нет никаких следов. Следы всегда остаются. Скорее потому, что преступник сумел запутать их, сбить с толку, оказался хитрым и изворотливым, а может, — даже и такое ведь случается! — опытнее, предусмотрительнее своего преследователя.

У Алексея Савельевича Попова количество нераскрытых преступлений близко к нулю. И дело здесь, скорее всего, не в том, что от природы предприимчив и изобретателен он в поиске, решителен и смел в проведении операции. Дело в его умении находить контакт с людьми, опираться на множество добровольных помощников в единоборстве с преступником.

Да, зачастую преступник действует не один. У него могут быть сообщники — один, два, несколько. Но ведь у сотрудника уголовного розыска помощники все, от мала до велика. Простая арифметика: живя среди нас, преступник угрожает интересам каждого в отдельности и всех вместе. И общество, естественно, ополчается против такого человека. Каким бы опытным ни был преступник, как тщательно ни маскировался бы, он заведомо обрекает себя на общественную изоляцию, он с первых же шагов неминуемо чувствует себя если не пойманным, то, по крайней мере, подобно зверю, обложенным со всех сторон флажками.

…После окончания Кишиневской школы милиции Алексей Попов был направлен на скромную должность — инспектором уголовного розыска в райотдел милиции. Начальник еще вводил его в круг обязанностей (потому что «школа — это, конечно, очень хорошо, нам грамотные люди во́ как нужны, но учеба учебой, а работа есть работа!»), как вдруг позвонили из с. Гаивка. Ночью на полевом току совершена кража, похищена колхозная пшеница.

— Ну, вот вам и работенка для начала, — усмехнулся начальник. — Поезжайте. Учтите, в деревне все и вся на виду, там концы спрятать трудно. Так что многое зависит от умения найти общий язык с людьми…

Осень. Грязь непролазная. Добирался до села верхом. Участковый зазвал к себе, усадил за стол. Сельских всех так знает, словно бы по году в каждой семье хлеб-соль водил. О деле сразу говорить не стал и Попову не дал, перебил, спросил, когда из школы, по нраву ли новая работа. Словно и кражи никакой не бывало, а встретились так, по старой дружбе, что ли. Перехватив нетерпеливый взгляд Алексея, прикрыл глаза рукой, тихо сказал:

— Тут тебе, милок, не соревнования по боксу — село. Деревня, понял? Поспешишь — людей насмешишь…

И столько во всем его облике, в манере выражаться было обычной крестьянской степенности, простоты, что Попов даже засомневался: может, ошибка вышла и вовсе он не к участковому попал? А тот, покончив с расспросами, не то советуясь, не то самолично решая, вскинул брови:

— На ток, пожалуй, сначала, а? Посмотреть, со сторожем потолковать…

Попов собирался начать с правления, однако перечить не стал. Пусть уж делает как знает. Увидим, что за наука в местных масштабах.

На току — следы колес, глубокие, хорошо различимые. Подвода, по всему видать, была нагружена тяжело. Сторож, говорливый, с хитрецой в чуть прищуренных глазах, рассказывал:

— Подъехали, это, ночью на подводе… Двое, только лиц не разглядеть. Правда, я и не разглядывал, подъехали, думаю, по делу — значит, сами объявятся… А они в два прыжка ко мне, скрутили и в сторожку. И двери завязали. Никак с полчаса возились на току, а после, чую, двинулась подвода в сторону села… Как выбрался? Да как… Выдавил вон раму и вылез. А их уже след простыл…

Попов внимательно наблюдал, как участковый записал рассказ, дал сторожу расписаться, переспросил: «Значит, говоришь, двое их было?», поднялся. Ни беспокойства, ни растерянности. Весь его вид словно бы говорил, что все это ему уже давным-давно известно и виновники уже найдены, но вот приехал представитель из района, значит, следует соблюсти формальности, чтобы все по правилу было.