Всегда есть подвох! - [26]

— А обратно, нам теперь и не надо, — усмехнулась Маша. — Но если что, прокатишься на автобусе. Дорогу ведь знаешь.

— Только не туда! Это отвратительное место.

— Может, для разнообразия скажешь что-нибудь хорошее? — спросила Маша.

Ольга удивленно забубнила, предложение ее бывшей подруги неожиданно оскорбило ее.

Почтовое отделение, в котором работал Иван Иванович, находилось в переулке на краю дома номер четыре. Маша часто туда бегала за дедушкиными письмами и не реже, что бы просто поболтать с веселым почтальоном. Если в ее жизни возникали какие-либо трудности, жаловаться она, прежде всего, бежала на почту.

— Господи, в какой подворотне работает этот почтальон, — привычно для всех начала возмущаться Ольга. — Сколько ему за месяц писем приходит? Два?

— Не знаю, не спрашивала, — сердито ответила Маша. Хотя если честно она сама не раз удивлялась, что Ивану Ивановичу приходится работать в таком богом забытом месте.

Рядом с домом номер четыре всегда было много голубей. Будто мурлыканье кошки приветствовал прохожих гортанный клокот. Смелые и хорошо откормленные птицы гордо вышагивали по территории почтового отделения, изредка напуганные проезжавшими мимо машинами. Маша открыла дверь и вошла в знакомое с детства помещение. Как всегда над дверью брякнул позолоченный колокольчик. Внутри оказалось намного светлее и уютнее чем снаружи. Посередине располагалась крепкая деревянная стойка. Рядышком у стены два высоченных шкафа с многочисленными ячейками для писем и корреспонденции. Не забранные вовремя послания погребенные под скорбным слоем пыли, тоскливо глядели на вошедших ребят.

— Иван Иванович, это я! — прокричала Маша.

— Ох-ох, — послышалось откуда-то из комнаты. — Машенька ты?

— Ага!

— Ох, сейчас, дружочек, сейчас. Работы столько.

— Какой, интересно? Пыль с полок стирать, — прошептала Ольга, выглядывая в окно.

Мария пихнула блондинку локтем и подошла к стойке.

— Может вам помочь, Иван Иваныч?

— Ох, ох, — донеслось очередное кряхтение.

Из подсобного помещения вышел милый седовласый толстячок с растрепанными волосами и короткими густыми усами. На лбу восседали очки в толстенной роговой оправе.

— Здравствуй дружочек, здравствуй, — пропыхтел Иван Иванович, еле доковыляв до деревянной стойки. — За письмецом пришла? Сейчас, сейчас… — он тяжело нагнулся и, пошарив в какой-то полке, вытащил пыльное письмо. — Вот оно держи. Ровно неделю лежит.

Маша признаться была несколько удивлена.

— Иван Иванович, это что?

Толстячок надел очки и внимательно рассмотрел то, что подал девушке.

— Как? Нет, все правильно. Это письмо от твоего деда.

— В смысле? — Маша действительно не понимала, что происходит. — Я же недели две назад забрала последнее письмо от деда.

Иван Иванович подал письмо обратно.

— С чего ты взяла, что, то последнее. Вот же очередное.

— А где вы его взяли?

— Дружочек, да что с тобой? Я его получил в прошлое воскресенье.

Маша посмотрела на Марка, затем на Нэльса и уж после на Ивана Ивановича.

— Как в прошлое воскресенье?

Почтальон раскинул пятерню и начал загибать пальцы, пытаясь правильно высчитать день недели.

— Что ты меня путаешь. Все правильно, в прошлое воскресенье. Я как раз был у Марь Даниловны в гостях, — произнес он и невольно чавкнул. — Чаевничали мы.

— Иван Иванович. Вы видимо что-то путаете. Мой дедушка умер в пятницу.

— Как умер? — удивленно вскрикнул нерадивый почтальон и плюхнулся на мягкий стул. — Боже, боже, кто бы мог подумать. Как же так случилось?

— Вообще-то дедушка болел.

— Как болел? — снова вскрикнул старичок. — Он даже не сказал. Старый лис, старый лис. Как же так, Машенька?

— Иван Иванович, — настойчиво продолжала Маша, — Вы точно ничего не путаете?

Иван Иванович водрузил очки на круглый нос и внимательно посмотрел на девушку.

— Может быть, и путаю, может быть. Когда доживаешь до моего возраста, все в жизни, становится относительным. Может, это было и не воскресенье. Ты пришла ко мне с такой новостью… это была бы трагедия. Я растерялся и, правда, подумал, что он умер.

— Но это так и есть.

— Конечно, — согласился старик и вдруг стал очень спокойным.

— Знаешь дружочек, это все очень печально. Трагична смерть любого человека. А ты только за письмом пришла?

— Я вообще не знала, что оно есть. Я пришла предложить вам, сходить со мной на могилу к деду. Тетка Лиза наверняка вас не пригласила на похороны.

— Ну, кто я такой, что бы она снизошла до разговора со мной? Простой почтальон, — мотая несколькими подбородками, произнес Иван Иванович. — Знаешь дружочек, мне пора идти. Дело срочное есть. Я и забыл о нем. Сама понимаешь, возраст.

— Как у вас быстро настроение меняется, — заметила Ольга. — Только что чуть ли не плакали, и уже дела нашлись. Не особо значит и огорчило вас известие о смерти друга.

— А ты златовласка поживи с мое, — Иван Иванович доковылял до вешалки и накинул старенький заплатанный на много рядов серый плащик. — И совсем плакать перестанешь.

— Да нет уж, ни жить, ни выглядеть, как вы мне не хочется.

— Оля, — осек блондинку фонарщик. Ему стало не по себе от девичьей грубости по отношению к милому старику.

Блондинка обиженно надула щеки. — Что Оля? Я просто хочу, побыстрее отсюда убраться.