Брук знала, что способна абсолютно на все ради спасения их брака, и не раз это доказывала. Но нельзя забывать и о самоуважении, напомнила она себе и решила пропустить мимо ушей признание в любви, притворившись спящей.
– Брук?
Она не ответила. Лео вздохнул и убрал руку от ее лица.
Неужели он думал, что все так просто? – недоумевала она. Займись с женой любовью, прошепчи пару нежных слов – и она растает? И не станет задавать вопросы о том, где он был и что делал? И позволит развлекаться на стороне? Смирится с тем, что у него есть любовница?
Интересно, как он сможет продолжить свой роман, вернувшись в Австралию? Что-нибудь непременно придумает, уж я-то его знаю. Ведь он периодически ездит в Италию по делам на неделю-другую.
Пять лет назад отец позволил Лео остаться в Сиднее с условием, что тот возьмет на себя решение всех экстренных вопросов в филиалах «Парини интернэшнл», разбросанных по всему миру. Первое время Брук следовала повсюду за ним, но потом появились дети, и ей пришлось оставаться дома.
Надо полагать, теперь он станет чаще ездить в командировки, с горечью подумала женщина. И необязательно в Милан – Лео не дурак! – можно и в Нью-Йорк, Лондон или Париж. В те города, где компания имела свои представительства и роскошные квартиры, в те города, куда Франческа могла бы быстро прилететь в случае необходимости и где могла бы лечь в постель с моим мужем. И никто об этом не узнает.
Парини никогда не мелькают в разделах светских сплетен, поэтому узнать о его передвижениях по миру будет сложно. Не сомневаюсь, что Лео использует смерть брата в качестве предлога для частых отлучек. И уж конечно, не позовет меня с собой.
– Место матери – рядом с ее детьми! – твердо заявил он, когда после рождения Клаудии Брук попыталась завести разговор о том, что хотела бы выйти на работу. Она имела в виду, что сделает это когда-нибудь, в будущем. Когда дети пойдут в школу. Но Лео был поражен, что ей в голову могла прийти такая мысль, и раз и навсегда закрыл эту тему.
Брук отругала себя за слабость.
Лео станет делать то, что сочтет нужным, рассуждала она. А я, к чему лукавить, буду молчать.
Что это – храбрость или, наоборот, трусость? В такой ситуации нельзя рубить сплеча. Необходимо все обдумать, взвесить. Ведь от моих поступков будет зависеть счастье многих людей. Но как трудно думать о других, когда самой так плохо! Как я могу улыбаться, когда хочется плакать?
На глаза Брук набежали предательские слезы, она моргнула, чтобы остановить их, и отвернулась к стене.
Ни за что больше не позволю себе плакать, решила Брук. Слезами горю не поможешь!
Она уснула только на рассвете, а проснувшись, обнаружила, что Лео уже уехал в Милан. На подушке лежала записка: «После того, что случилось этой ночью, я больше никогда не стану приходить поздно!»
Прочитав, Брук затрепетала, чувствуя, как огонь страсти перемешивается в ней с отвращением к самой себе, и скомкала записку. Вспомнив о том, что они с Лео делали накануне, она ощутила сильный спазм в животе.
Ах да, обрадовалась она. Сегодня должны начаться месячные. Вот и отлично. Значит, одной проблемой будет меньше.
Она накинула пеньюар и направилась в детскую.
А через два дня мы уже будем дома, успокаивала себя Брук. Там все будет иначе. Мне станет легче. Лео и Франческу будут разделять тысячи миль. И мне не придется делить его с ней.
Остановившись на пороге, она сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, растянула губы в улыбке и открыла дверь.
Детская комната была огромной, с большими окнами, мягкими коврами и немыслимым количеством игрушек, которых хватило бы на целый детский сад.
Клаудиа была занята приготовлениями к кукольному застолью. Алессандро качался на игрушечном пони. Нина, их няня-итальянка, сидела у окна, наслаждаясь видом на озеро.
Услышав шаги, Нина повернула голову, встала и улыбнулась Брук.
– Доброе утро, синьора, – поздоровалась она по-английски. Девушка уже давно условилась с молодой хозяйкой, что станет говорить с ней только по-английски ради практики. Ее заветной мечтой была поездка в Австралию. – Сегодня вы выглядите гораздо лучше. Щеки порозовели.
– Да. Голова больше не болит. Спасибо, что присмотрели за детьми, Нина. Можете идти.
– Я буду на кухне. Если что-то понадобится – позовите. – Девушка снова приветливо улыбнулась. На вид ей можно было дать лет двадцать. Она была очень мила и отлично ладила с детьми. Нина, старшая в семье, помогала матери воспитывать младших братьев и сестер.
– Мамуля, ты так поздно встала. – Клаудиа смотрела на мать удивленными глазами. – Я так скучала!
– И я скучала по тебе, солнышко! Ты поцелуешь свою маму?
Девочка вскочила со своего стульчика и бросилась к Брук. Она обожала обниматься и целоваться. Алессандро тоже был очень ласковым мальчиком. Но однажды Лео заметил, что его сыну не пристало быть маменькиным сынком, и с тех пор Брук приходилось сдерживать нежность по отношению к Алессандро.
Вот и теперь он ревниво наблюдал за тем, как мать обнимает его сестру.
Брук поставила дочку на пол и подошла к сыну, который тут же вскочил с пони и сделал вид, что чистит седло, повернувшись к ней спиной.
