Все золото Колымы - [37]
— Самое время, генацвале, — командует сам себе Леван и включает скорость. Мгновенно мы оказываемся рядом с перепуганными дельцами от филателии. Они спешат запихнуть в портфели крамольные кляссеры. Но сегодня нас интересует лишь один человек.
— Опять, Филонов, ты на боевом посту? Ничему тебя, понимаешь, жизнь не научила. Когда, спрашивается, за ум браться будешь?
Филонов не торопится, сразу видно, что к облавам он привык и с представителями милиции знаком персонально.
— Добрый день, Леван Евгеньевич. Что значит ваше «на боевом посту»? Не могу врубиться. У меня сегодня и кляссера нет. Пришел с чисто информационными целями — что в цене, что интересного в мире...
И вправду, у Юрия Самойловича нет ни портфеля, ни кейса, и непонятно, как Леван раздует почти угасший огонек интересующей нас беседы.
— Понятненько. «Не врубился»? — Леван гипнотизирует искренне недоумевающего Филонова. Тот даже стыдливо отводит небесно-голубые глаза. — Портфеля, генацвале, у тебя нет. Ну, а блокнотик твой в правом кармане, и ты с ним познакомишь капитана Комарова Виктора Яковлевича из угро.
Это, пожалуй, Леван перестарался. Филонов сразу настораживается, и даже рассеянный и безмятежный взгляд его становится цепким и колючим. Правда, только на секунду.
— Совсем непонятный вопрос. Марки из собственной коллекции. В связи с острой нуждой решил некоторую часть реализовать...
— Частенько у тебя острая нужда. Товарищи из ОБХСС тебя чуть не каждый день в здешних местах встречают...
— Так ведь, Леван Евгеньевич, еще классики сказали: «В финансовую пропасть можно падать всю жизнь...»
Леван вел беседу по всем правилам криминалистики. Перекидывался пустяковыми фразами, не давая в то же время упасть беседе ниже определенного градуса. Я представляю себе, что творится в эту минуту в душе Филонова. Держится он неплохо, немного вызывающе, но в рамках. Говорит, поддерживает беседу, а у самого в сердчишке проклятый вопрос чертиком выскакивает: что это? Простая проверка и, значит, обычные неприятности? А может, что-то стало известно о фальсификатах Токийского блока? На днях продал три подделанных блока. Мужики были неопытные, клюнули на сказочно низкую цену — блок за четыреста рэ вместо семисот пятидесяти по каталогу. Накопилось еще немало всего, что могло бы заинтересовать милицию, но угро — совсем другие песни, что же нужно этому капитану? Так примерно расшифровывались взгляды филателистического жучка, которыми он время от времени меня одаривал.
— Ну, давайте, Юрий Самойлович, познакомимся с вашими запасами на черный день. Зачем скромничать?
Филонов с неохотой достал из кармана записную книжку. На каждой страничке были наклеены полосы из пленки, и получилось нечто вроде крошечного кляссера, вместимостью, впрочем, он вполне мог бы поспорить с десятирублевым.
— Неплохой подбор... Полюбуйтесь, капитан, серия челюскинцев. Марки негашеные, клей в идеале, зубцовка в порядке. А стоит серия три сотни с лишним...
— Четыреста, — машинально поправил Филонов, но, почувствовав, что это не тот случай, когда следует демонстрировать эрудицию, добавил: — Только кто же по каталогу продает! Процентов шестьдесят цены — если повезет!
— И когда это вы, Юрий Самойлович, себе в убыток торговали?
— Разве я виноват, что за двадцать лет марки поднялись в цене? Дороже каталога не продаю, так что никакого криминала...
— Это если мы, генацвале, всей душой поверим, что марки из вашей коллекции. Только мы без особых забот докажем, что блок номер тысяча триста шестьдесят два вы приобрели две недели назад в клубе филателистов города Электросталь. И продавца мы представим, и цену, по которой блок приобретен, уточним. Под какую же статью, генацвале, описанное деяние подпадает?
— Сто пятьдесят четыре.
— Молодец! Сто пятьдесят четвертая статья УК РСФСР трактует вопросы о спекуляции. А теперь вопрос на засыпку — учитывая повторное привлечение по вышеназванной статье, а также сумму стоимости блока — полторы тысячи рублей, какой приговор суда наиболее вероятен?
— С конфискацией, что ли?
— И гадалки не требуется!
— Нет, граждане, так разговор не пойдет. Блок купил — можете доказать, продавца отыщете. Только материал из моего кляссера и продавать его не собираюсь, для себя купил и продавать не думаю. Просто не успел в альбом вставить. Жду немецкие клеммташи. Так что без козырей играете! — И Филонов с облегчением вздохнул, орлом — сверху вниз — оглядел нас.
Сколько раз твердили миру, что не бывает только положительного героя или отпетого злодея. В каждого из нас, грешных, намешал Господь Бог для разнообразия всего, что оказалось под рукой: и сахара, и сольцы, и перчика, и уксусом все это сдобрил. Если отвлечься от этого общего рассуждения, то я лично ненавижу, когда на меня смотрят сверху вниз! Так что зря развеселился гражданин Филонов, заставив меня раньше намеченного вступить в разговор,
— Ошибаетесь, Юрий Самойлович. Про покупку в городе Электростали вам товарищ Енукашвили рассказал для примера. А вот о беззубцовой фестивальной серии пятьдесят седьмого года, о серии «Проекты высотных зданий», трех блоках типа один семидесятого года мы можем предметно побеседовать. Как показало начало разговора, юридически вы подкованы, эрудиции не занимать, о смягчении наказания в случае чистосердечного признания вам известно. Дело, конечно, не наше — суд принимает окончательное решение, насколько признание искренне...
Юрий Ребров по образованию преподаватель русского языка и литературы. Долгое время занимался журналистикой, работал ведущим на радио и телевидении. Занимал должность главного редактора журнала. Сочинение детективных произведений — его старое увлечение. Повести Юрия Реброва неоднократно публиковались в журналах и были награждены премиями. В настоящее время вышло несколько его книг. Компания «Посейдон» лакомый кусочек: морские суда, ценные грузы, портовая инфраструктура. И владелец ее Юрий Филимонов тоже настоящая акула капитала.
Подозрение в убийстве еврейского священника на заднем дворе синагоги падает на ярого местного антисемита, который не раз угрожал ребе. Но после убийства главного подозреваемого установление истинных мотивов и личности преступника становятся делом случая.
Забавная детская игрушка на месте убийства. Выведет ли она на след убийцы? Прочитайте и узнаете.
Два убийства, схожих до мелочей. Одно совершено в Москве в 2005 году, другое — в Санкт-Петербурге в 1879-ом. Первое окружено ореолом мистики, о втором есть два взаимоисключающих письменных свидетельства: записки начальника петербургской сыскной полиции, легендарного И. Д. Путилина и повесть «Заговор литераторов» известного историка и богослова. Расследование требует погружения, с одной стороны, в тайны мистических учений, а с другой, в не менее захватывающие династические тайны Российской империи. Сможет ли разобраться во всем этом оперуполномоченный МУРа майор Северин? Сможет ли он переиграть своих противников — всемогущего олигарха и знаменитого мага, ясновидца и воскресителя? Так ли уж похожи эти два убийства? И что такое — древо жизни?
Карьера нью-йоркского детектива Саймона Зиля и его бывшего напарника капитана Деклана Малвани пошла в абсолютно разных направлениях после трагической гибели невесты Зиля во время крушения парохода «Генерал Слокам» в 1904 году.Хотя обоих мужчин ждало большое будущее, но Зиль переехал в Добсон — маленький городок к северу от Нью-Йорка — чтобы забыть о трагедии, а Малвани закопал себя ещё глубже — согласился возглавить участок в самом бандитском районе города.В распоряжении Малвани находится множество детективов и неограниченные ресурсы, но когда происходит очередное преступление при загадочных обстоятельствах, Деклан начинает искать того, кому может полностью доверять.На сцене Бродвея найдена хористка, одетая в наряд ведущей примы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Игорь Соколовский понял, что обычные законы ему не помогут. Его враг силен и коварен. И он переступает через законы общества, законы морали. И что остается простому оперу Соколовскому, который потерял, кажется, уже все. У него остались только память и любовь. А еще друзья. И с этим оружием он решил идти до конца, чтобы разрубить запутанный узел лжи и предательства. Но как не разорваться на части между двумя женщинами, как бороться со страхом потерять любимую, как защитить близких ему людей и выжить самому? А ведь это так трудно, когда ты сам уже умирал, когда смотрел в глаза мертвым и знал, что они тоже лгут тебе.