Все запутано - [71]

Она откидывается на спинку стула.

— Что ж, ты все продумал, верно?

Беру бокал.

— Всегда так делаю.

— А ты думал о том, каким способом твоя сестра тебя убьет?

— Уверен, она меня удивит. А ты меня защитишь?

Она вертит в руках свой бокал с вином и смотрит на меня сквозь безумно длинные ресницы.

— Ну уж нет, Пони-Бой. Она больше меня. Ты сам за себя.

Кладу руку себе на сердце.

— Мое сердце разбито.

Она не ведется на это.

— Переживешь.

Наш смех переходит в расслабленные улыбки. С удовольствием просто смотрю на нее какое-то время. Она тоже внимательно смотрит на меня.

Потом прочищает горло и отводит свой взгляд.

— Это хороший диск.

Она имеет в виду музыку, что играет фоном последние несколько часов.

— Не могу приписать себе все заслуги. Парни помогли мне его записать.

Как раз вовремя с колонок доносится «Я прикасаюсь к себе» Divinyls.

— Эту выбрал Джек.

Кейт смеется, а я поднимаюсь, нажимаю кнопку на проигрывателе, меняя песню.

— И учитывая тот факт, что жить мне остается всего несколько недель, — протягиваю Кейт свою руку, — позволь мне этот танец?

Комнату заполняют звуки новой песни: «Тогда» Бреда Пейсли. Я не особо люблю музыку кантри, но Бред клевый парень. Прям парень-парень, хоть и певец.

Она берет мою руку и поднимается. Ее рука обвивает мою шею. А мои руки ложатся ей на талию, стараюсь их не сжимать. С легкостью мы начинаем вращаться.

Сглатываю с трудом, когда ее круглые темные глаза смотрят на меня без разочарования или злости или боли. Сейчас я вижу в них теплоту, как в горячем шоколаде. У меня слабеют колени. Провожу рукой по ее позвоночнику вверх к голове. Она поворачивает лицо и припадает к моей груди. А я прижимаю ее к себе — крепче.

Я бы хотел вам рассказать, какого это чувствовать. Держать ее опять в своих руках. Обнимать ее, наконец-то, прижимать ее тело к своему.

Я бы хотел, но не могу.

Потому что нет таких слов — в английском или другом языке — которые могли хотя бы приблизительно описать это.

Я вдыхаю сладкий цветочный аромат ее волос. Если бы газ камере смертников имел такой же запах?

Каждый смертник умирал бы с улыбкой на лице.

Она не поднимает головы, когда шепчет:

— Дрю?

— Ммм?

— Я хочу что б ты знал… я прощаю тебя… за то, что ты сказал в тот день в офисе. Я верю, что ты этого не хотел.

— Спасибо.

— И, оглядываясь назад, я понимаю, что и сама была не лучше. Я могла бы что-нибудь сказать, дать тебе… заверить тебя насчет моих чувств… до того, как пошла разговаривать с Билли. Мне жаль, что я этого не сделала.

— Я это ценю.

А потом ее голос меняется, становится тише.

Мрачным.

— Но это ничего не меняет.

Вожу своим пальцем по ее коже на шее.

— Конечно, меняет. Это все меняет.

Она поднимает голову.

— Я не могу быть с тобой, Дрю.

— Нет, можешь.

Она смотрит на мою грудь, когда пытается объяснить.

— У меня есть цели. Желания. Ради которых я много работала, многим жертвовала.

— И я хочу видеть, как ты всего этого добиваешься, Кейт. Хочу помогать тебе превращать твои мечты в реальность. Все до единой.

Она смотрит вверх. Теперь ее глаза молят… о понимании. Прощении.

— Когда Билли меня бросил, мне было грустно. Было больно. Но у меня были силы идти дальше. Я не сломалась. А с тобой… по-другому. Сильнее. И я не горжусь тем, что признаю, что если у нас не получится, я не смогу собрать себя по кусочкам и двигаться дальше. Ты можешь… ты можешь сломать меня, Дрю.

— Но я этого не сделаю.

Касаюсь рукой ее щеки. И она прижимается к ней.

— Я знаю, что это такое — потерять тебя, Кейт. И я никогда не хочу пережить этого снова. Я человек, который знает, чего он хочет, помнишь? А я хочу тебя.

Она тихонько качает головой.

— Ты хочешь меня сейчас. Но что насчет…

— Я хочу тебя сейчас, и я буду хотеть тебя завтра, и послезавтра. И через десять тысяч дней тоже. Разве ты не видела послания в небе?

— Ты можешь передумать.

— Я могу получить удар молнией. Или быть съеденным акулой. И это намного вероятнее, чем когда-нибудь настанет день, когда я не захочу тебя. Поверь мне.

И, кажется, в этом и есть проблема, так?

Какое-то время она внимательно смотрит на меня, затем ее взгляд падает на пол. Песня заканчивается. И она начинает отстраняться от меня.

— Прости, Дрю. Я просто… не могу.

Пытаюсь держаться за нее. Как утопающий хватается за спасательный жилет.

— Кейт…

— Мне надо идти.

Нет нет нет нет. Я теряю ее.

— Не делай этого.

Ее взгляд становится тяжелым, как жидкая лава, когда остывает и превращается в черный камень.

— Твое время практически истекло. Это было чудесно. Но…

Этого не может быть. Это все равно, что наблюдать за тем, как твой ресивер[31] выпускает из рук мяч, когда остается двадцать секунд до конца игры. Она поворачивается к двери. Но я хватаю ее за руку и заставляю посмотреть на меня.

У меня отчаянный голос. Потому что я в отчаянии.

— Просто подожди. Ты не можешь уйти сейчас. Я хочу показать тебе кое-что еще. Дай мне десять минут. Пожалуйста, Кейт.

Посмотрите на ее лицо. Вот прямо сейчас.

Она хочет остаться. Нет, она хочет, чтобы я ее убедил остаться. Дал ей причину поверить мне еще раз. И если не сейчас, то ничего уже на этой земле не поможет.

— Хорошо, Дрю. Еще десять минут.

Выпускаю воздух из легких.