Все впереди - [9]
— Мама, мама! — послышалось вдруг звонко и по-домашнему. Иванов увидел Верочку — шестилетнюю дочь Любы Медведевой. Девочка высоко подпрыгивала от нетерпения. Мать Любы, Зинаида Витальевна, едва удерживала ребенка. Строгая таможенница и та улыбнулась, услышав этот восторженный детский крик. Забыв про свой чемодан, Люба бросилась к дочке и к матери, схватила ребенка, подняла, крутнула в одну сторону, потом в другую…
Иванов не стал искать глазами остальных спутников, чтобы попрощаться, да и его, вероятно, никто не искал. Тридцать рублей, найденные в бумажнике, показались удивительно полновесными. «Видали мы эти капстраны!» — бодро подумал он и завернул в буфет. Вспоминая, как трясся в Париже над каждым франком, как считал алюминиевые сантимы, он едва не выругался. Самое смешное, что все купленные сувениры через неделю потеряют всякую ценность, нарколог знал это по опыту венгерской поездки.
А вот и он, отечественный буфет. Не очень разнообразно, зато дешево и сердито, бери, не оглядывайся. Оставь только шесть рублей на такси.
В толпе еще раз мелькнула красная вязаная шапочка медведевской дочери. Держа Зинаиду Витальевну под руку, Люба другой рукой вела все еще подпрыгивающую девочку. Они шли за тележкой, которую Бриш толкал в направлении такси.
Иванову вспомнилась почему-то давнишняя школьная загадка: «Два отца и два сына несли три апельсина. По скольку нес каждый?». Она давно устарела, эта загадка, думал Иванов. Ее бы надо переиначить. Наверное, она бы звучала теперь по-другому. Ну, например, так: «Две мамы и две дочки тащили три огуречных бочки…» И так далее. Не возникай!
Иванов был разведен с женой. Они жили на разных квартирах, но у обоих никого, кроме друг друга, не было. Оба, не подозревая того, были верны друг другу. Свое неопределенное семейное положение Иванов был склонен объяснять только женской эмансипацией. «Две мамы и две дочки… Не возникай!». Как бы избавиться от штампа?
Торопиться вообще-то некуда. Но стремительный туристический, а может, буржуазный парижский стиль уже внедрился в кровь, подобно очередному московскому вирусу. Когда единственное такси пришлось уступить иностранцу, Иванов, недолго думая, подцепил частника. Можно бы ведь сказать этому иностранцу: «Не возникай!».
Черт знает что! Уступишь женщине место, а потом часа два вспоминаешь об этом геройстве. Дорогу покажешь и радуешься: «Ах, какой молодец». Но ведь истинно добрый человек не анализирует свои поступки. Он делает добро непроизвольно. А мы привыкли уже и думать о себе в третьем лице…
«Если его не устроит шесть рэ, добавлю ему пакетик парижской жвачки», — подумал Иванов и вместе с чемоданом залез в старый «Москвич».
От отпуска оставалось всего-навсего сорок четыре часа. Как говорят, рожки да ножки. «Интересно, кому достался армянский коньяк? Хорошо, если горничной..»
Хозяин «Москвича» оказался до того болтливым, что забывал включать указатели поворотов. Иванов молчал. Москва не шутя надвигалась спереди и с боков.
На другой день, едва отоспавшись, Иванов выбрался в город. На душе оказалось неожиданно празднично. Дышалось легко, голова была светлой, хотелось двигаться. Иванов радовался весенней Москве, пока не вспомнил Медведева.
«.. Свет потух, но совсем не надолго. Минуты на две, не больше. Гениальный журналист не мог за эти минуты уйти в свой номер. Тем более в темноте. Он вошел к ней, это уж точно. Ну и что? Может, он сразу ушел, это тебе неизвестно. И вообще, не лезь ты в это гнусное дело! Ты и так уподобился Бог знает кому. Следил за каждым ее шагом, словно ищейка. Отвратительно… Но как же теперь глядеть в Митькины голубые глаза? Как? „Не возникай!“ Вот как. Он разберется сам. Он мужик божьей милостью. Он почувствует все сам, такие штучки ничем не замаскировать».
Около метро «Смоленская» Иванов вышел из троллейбуса.
«Сам. Ну, хорошо, он-то, допустим, сам. А ты? Друг ли ты-то ему, если будешь молчать как рыба? Нет, надо сразу же позвонить и встретиться…»
Телефон-автомат попался совсем чокнутый: возвратил не одну монету, а две. Так-с. Сестрица, как всегда, с кем-то болтает. Занято. Вместо одной двушки автомат возвращает две. Что-то новое. Когда не возвращают свои кровные — это понятно, а тут… Ну дает, совсем расщедрился. Только зачем Иванову столько двушек? Не будем обирать государство, перейдем на другой автомат.
«Не возникай!» — всем своим видом говорит девушка, занявшая будку соседнего автомата. Но ты еще насквозь пропитан парижской галантностью, она все еще не выветрилась. Милая, да звони ты сколько тебе хочется. Я ведь могу и не звонить.
Довольный Иванов идет по Арбату.
Очередь в шашлычную не очень большая. Даже кстати: можно снова звонить. Сестре? «Але-у… Валя? Наконец-то мы тебя допекли. Привет. Мы — это я и два телефонных автомата. Вернее, три. Ты обедала? Я занял очередь в шашлычную…»
После недолгой паузы сестра спрашивает, можно ли ей прийти вдвоем с подругой. «У меня всего один сувенир, — смущенно говорит Иванов. — А в общем, валяйте».
Валя — это, наверное, от глагола «валять». Дурака. Она давно сводит с ним эту свою подругу, так как обе работают в одном издательстве.
Лауреат Государственной премии СССР писатель Василий Иванович Белов — автор широко известных произведений — «За тремя волоками», «Привычное дело», «Плотницкие рассказы», «Воспитание по доктору Споку», «Кануны» и других.Новая книга «Лад» представляет собою серию очерков о северной народной эстетике.Лад в народной жизни — стремление к совершенству, целесообразности, простоте и красоте в жизненном укладе. Именно на этой стороне быта останавливает автор свое внимание.Осмысленность многовековых традиций народного труда и быта, «опыт людей, которые жили до нас», помогают нам создавать будущее.
В сборник входят сказки русских писателей XX века: М. Горького, П. Бажова, А. Толстого, Ю. Олеши, К. Паустовского и других. Составление, вступительная статья и примечания В. П. Аникина. Иллюстрации Ф. М. Лемкуля.
Юбилейное издание книги рассказов Василия Белова приурочено к семидесятипятилетию писателя. Читателя ждет новая встреча с известными произведениями, по праву признанными классикой отечественной литературы. Рассказы писателя занимают важное место в его творческой биографии. Их публикация — реальное подтверждение живой связи времен, к которой стремится Художник в своих сочинениях, отражающих проникновенный диалог между поколениями.
Замечательный русский писатель Василий Белов увлекательно рассказывает детям о том, как в обычной вологодской деревне вместе с людьми дружно живут домашние животные — коровы, кони, козы, куры, гуси, поросята, кошки, собаки, кролики… Рядом и вокруг — леса, реки, озера, поля, холмы, проселки, дали, небеса. В чащах и просторах — свои хозяева: медведи, лоси, волки, лисы, зайцы, тетерева, воробьи, синицы, вороны, хорьки… И у всех — особенные характеры, повадки и странности. Красочно и ярко вторит образам писателя талантливый русский художник Антон Куманьков.
В повести В.Белова рассказывается о жизни старого колхозника Егорыча, бригадира Николая Ивановича и тракториста Лешки, которые на несколько дней приезжают в город. Здесь с ними происходит ряд курьезных происшествий, но они с находчивостью выпутываются из неожиданных ситуаций…
«Кануны» Василия Белова — первая книга многопланового повествования о жизни доколхозной северной деревни конца 20–х годов.
В книгу Александра Яковлева (1886—1953), одного из зачинателей советской литературы, вошли роман «Человек и пустыня», в котором прослеживается судьба трех поколений купцов Андроновых — вплоть до революционных событий 1917 года, и рассказы о Великой Октябрьской социалистической революции и первых годах Советской власти.
В своей второй книге автор, энергетик по профессии, много лет живущий на Севере, рассказывает о нелегких буднях электрической службы, о героическом труде северян.
Историческая повесть М. Чарного о герое Севастопольского восстания лейтенанте Шмидте — одно из первых художественных произведений об этом замечательном человеке. Книга посвящена Севастопольскому восстанию в ноябре 1905 г. и судебной расправе со Шмидтом и очаковцами. В книге широко использован документальный материал исторических архивов, воспоминаний родственников и соратников Петра Петровича Шмидта.Автор создал образ глубоко преданного народу человека, который не только жизнью своей, но и смертью послужил великому делу революции.
Роман «Доктор Сергеев» рассказывает о молодом хирурге Константине Сергееве, и о нелегкой работе медиков в медсанбатах и госпиталях во время войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Из предисловия:Владимир Тендряков — автор книг, широко известных советским читателям: «Падение Ивана Чупрова», «Среди лесов», «Ненастье», «Не ко двору», «Ухабы», «Тугой узел», «Чудотворная», «Тройка, семерка, туз», «Суд» и др.…Вошедшие в сборник рассказы Вл. Тендрякова «Костры на снегу» посвящены фронтовым будням.