Все волки Канорры - [43]
Карлюза, который весь последний час трогательно придерживал Такангора за хвост, боясь отпустить хоть на шаг, издал грустное похрюкивание, на троглодитском означающее глубокий вздох. Топтавшийся рядом Левалеса пошел от огорчения коричневыми пятнами.
— Неподвластен, — перевела Гризольда.
— С этим мы уже сталкивались. Ну что ж. Тогда, голубчики, вся надежда на вас.
И великолепный вампир требовательно оглядел заскучавших таксидермистов. Морис, старший гном, беспомощно оглянулся на своих соратников. Эта небольшая орда специалистов оказалась совершенно бесполезной, столкнувшись с делом рук, рогов и копыт разгневанного минотавра. Признанные доки, гордившиеся тем, что могут безошибочно определить вид любого существа по единственной кости, чешуйке, лоскуту кожи либо какой иной мелочи, оставшейся от живого некогда организма, в данный момент пребывали в полном замешательстве. Впервые на их веку на рассмотрение придирчивой комиссии был представлен прекрасно выполненный студень, отличающийся редкой бесформенностью и однородностью мелких фракций.
— Жизнь весьма и весьма многообразна, — грустно сказал Морис. Он безнадежно поворошил лопаточкой груду вещества, высившуюся перед ним на анатомическом столе, и обреченно повторил. — Весьма и весьма многообразна. Милорд герцог как ученый может это подтвердить.
Тут гном понял, что совершил стратегическую ошибку, но поздно. Тетива была спущена, стрела полетела. Зелг лучезарно улыбнулся и принял устойчивую позу лектора. Наконец его вовлекли в разговор, в котором ему было что сказать.
— Коллега… — молодой некромант прикинул, корректно ли пацифисту называть таксидермиста коллегой, но затем вспомнил свои действия во время битвы при Липолесье и предпочел принести гуманизм в жертву справедливости, а потому решительно молвил. — Коллега абсолютно прав. Жизнь невероятно многообразна, но в ее основе лежит изумительное однообразие. Удивительно, сколь просто и гениально решены вопросы созидания. Видите ли, голубчик, природа лепит свои чудеса из одного материала.
— Не всегда!
Гуго ди Гампакорта не стал ощупывать и тормошить Такангора, ограничившись крепким рукопожатием. Он легким шагом хищника прошел к опечаленной группе гномов, и они расступились перед ним, оглядывая его с восхищением ваятеля, который обнаружил идеальную модель для своих статуй.
— Вы знаете, что это?
— Увы. — Князь несколько секунд всматривался в то, что лежало на анатомическом столе, черными провалами своих ужасных глаз и, наконец, кивнул головой. — Боюсь, что это гухурунда, каноррский мститель.
Архаблог и Отентал неслышными тенями отделились от стены, у которой все это время переживали за своего лучшего чемпиона, и деликатно подергали Гампакорту — Архаблог за манжет, а Отентал за пряжку ремня.
— Он страшный? — тихо спросили они.
— Страшный.
— Очень-очень?
— Очень-очень, — отвечал князь, с трудом сдерживая улыбку.
— И страшнее, чем вы? — спросил Архаблог, пихая Отентала в бедро.
— Иногда.
— А нельзя его тогда в следующий раз не убивать? — спросил Отентал и взволнованно потыкал Архаблога в бок.
— А поймать для Кровавой Паялпы? — с надеждой спросил второй владелец Чесучинского Чуда.
— Это такая сенсация, такая сенсация! И такая прибыль, такая прибыль!!! — и увидев очень круглые и очень выразительные глаза кассарийского некроманта, Отентал быстро добавил, — И такая охрана природы, такая охрана природы, что просто в страшном сне…
ГЛАВА 4
Оставив значительно повеселевших гномов изучать и описывать гухурунду, притихшая компания вышла из подземелья.
Говорить им не хотелось. Во-первых, на ум приходили одни междометия. Во-вторых, покушение доставило искреннюю радость только таксидермистам и немного развлекло Такангора, но остальным донельзя испортило настроение. Требовалось обсудить массу вопросов, неизвестно, с каких начинать, и все были сплошь неприятные. К тому же, Зелг уже смирился с тем, что в любой момент его могут вовлечь в какой-нибудь вооруженный конфликт, заставить принимать участие в поединке или рыцарском турнире, и хотя все эти занятия были ему не по душе, не мог не признать, что основное требование — соблюдать правила — неукоснительно выполнялось всеми сторонами. А напасть исподтишка, подкрасться сзади, не заявляя о своих намерениях — воля ваша, что-то было в этом подлое и омерзительное, что огорчало и пугало гораздо больше, чем собственно смертельная опасность.
Уэрт да Таванель будто подслушал мысли некроманта.
— Это так не рыцарственно, так низко и противоречит кодексу чести, — вздохнула благородная душа. — Даже не хочу думать, что ждет нас в дальнейшем.
Зелг тоже не хотел, но уже понимал, что придется и думать, и обсуждать, и принимать решительные меры. Только не сейчас, не сию минуту. Им овладела странная апатия. Впрочем, похоже, не только им одним. Даже самые энергичные его друзья и соратники поникли и загрустили, будто очень устали. Гризольда лениво пыхтела трубкой, и ни одно колечко дыма не упорхнуло к облакам; Мардамон даже не заикнулся о том, чтобы заполучить замечательный стол и инструменты таксидермистов для своих нужд; Узандаф не вспоминал старые добрые времена, когда покушения совершали качественнее и все они удавались, как задумано. Мадарьяга о чем-то вполголоса переговаривался с Гампакортой. Карлюза с Левалесой по очереди держались за хвост минотавра, и когда он деликатно высвобождал его из одних цепких лапок, за него тут же хватались другие. Лилипупс задумчиво ковырял пальцем бормотайку. Словом, вся процессия не слишком походила на кортеж триумфатора.
Кто поможет нечистой силе и умертвиям в их борьбе за независимость? Кто спасет от алчных людей замок черных магов и его загадочных обитателей? Добрый минотавр, миролюбивый некромант и отважные оборотни-патриоты… Вот только война против людей — не самое плохое, что может произойти в вотчине некромантов. Страшные тайны чародеев манят древнейшее зло. Смогут ли герои противостоять королю потустороннего мира?Написанный с лукавой улыбкой, новый роман Виктории и Олега Угрюмовых, чьи имена хорошо знакомы как поклонникам серьезной героико-романтической фэнтези (цикл «Кахатанна», роман «Голубая кровь»), так и любителям фэнтези юмористической («Дракон Третьего Рейха», «Змеи, драконы и родственники»), адресован самому широкому кругу читателей.
Что может быть страшнее нечисти — вампиров, оборотней, живых мертвецов? Только порождения Ада, безжалостные, кровожадные демоны. А кто страшнее их всех? Правильно, люди! Ибо нет никого опаснее этих непредсказуемых, лицемерных, чертовски изобретательных созданий. Главное для уважающих себя некромантов и вампиров — держаться подальше от коварных людишек. А уж с демонами, какие бы разногласия ни возникали, всегда можно договориться…
Когда к экипажу танка «Белый дракон», который в поисках таинственных Белохаток прочесывает волшебное королевство Упперталь, присоединяются такие колоритные существа, как летающая ведьма Свахерея, сиреневый карлик-полиглот и всамделишный дракон с тремя головами, следует ждать самых невероятных событий. А вот чем все завершится и удастся ли разбудить грозную королеву-тетю, чей храп сотрясает замок Дарт, — предстоит выяснить самому читателю.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.