Все волки Канорры - [26]

Дорогу ему преградил довольно широкий красновато-коричневый ручей. Он выходил из кустов по правой стороне тропинки, пересекал ее с подозрительным шорохом и исчезал в кустах с левой стороны. Не то чтобы Такангор не мог его с легкостью перепрыгнуть. Чего он только не перепрыгивал, гоняя по всем Малым Пегасикам бедолагу сатира, несправедливо обвиняемого в поедании бублихулы. Какие только препятствия не преодолевал, уходя от превосходящих сил дорогой маменьки, когда ее педагогическая жилка давала о себе знать с особой силой. Просто препятствие оказалось неожиданным: прежде здесь не наблюдалось ничего подобного. Такангор присмотрелся к ручью повнимательнее и удивился еще больше.

То были муравьи. Судя по их целеустремленным взглядам, сосредоточенным лицам и количеству пожитков, они эвакуировали муравейник. (Если наш образованный читатель спросит, этично ли называть переднюю часть головы всякого муравья лицом или это все-таки морда, то мы уверенно ответим, что нас тоже взволновал этот вопрос, и потому мы консультировались с видными специалистами по разнообразным мордам. Они утверждают, что морды бывают трех видов:

1) пушистая симпатичная

2) мохнатая несимпатичная

3) жуткая оскаленная

Все остальное — лица).

Минотавр уверенно подозревал, что такие перемещения могут быть вызваны исключительно серьезным стихийным бедствием. Твари, несомненно, знали каким именно. Но как добиться от них толковых ответов? Такангор остановился и затоптался на месте. Стоило вернуться в замок, чтобы поговорить с Думгаром. Если тот чего-то и не знал сам, то непременно держал в штате пару квалифицированных специалистов; и не существовало такого вопроса, которым можно было поставить в тупик величайшего дворецкого всех времен и народов.

Как день бестолково начался, думал Такангор, так он и продолжается.

Муравьи еще шелестели бесконечным потоком, огибая подкованные серебром копыта, когда из рощи донесся странный оглушительный звук, как если бы ураган дул в замочную скважину. Строго говоря, то был художественный свист, просто есть вещи, о которых невозможно догадаться, их нужно знать наверняка. Свист нельзя было назвать чересчур музыкальным. Скорее уж казалось, что кто-то хочет вспугнуть стадо древнеступов одним усилием легких. Древнеступов в округе не наблюдалось, но в целом свистун достигал своей цели. Можно сказать, что к нему прислушивались. Такангор обрадовался. Лилипупса он любил и никогда не пренебрегал возможностью перекинуться с ним парой слов. Они не виделись с самого утра — для них это была довольно долгая разлука, к тому же, героический бригадный сержант, как всегда, порадовал своего командира блестящими тактическими решениями и правильно поданными репликами. И минотавр поспешил на источник звука. Но тут, как и в случае с муравьиными лицами, необходимо объясниться.

Зачем же мне затихать вдали?

Михаил Жванецкий

Не так давно капитан Ржалис насвистал бригадному сержанту популярную в армии песенку о превратностях войны, любви и деторождения, и Лилипупс неожиданно проникся. Всю последнюю неделю замок и окрестности внезапно, причем в самый неподходящий момент в самых неподходящих местах, оглашал богатырский свист сложной конструкции и впечатляющей тональности. Первое время обитатели замка грешили на ветер, но шквалов в те дни не наблюдалось. Затем принялись винить во всем распоясавшихся леших, но справедливый Думгар резонно заметил, что обычным лешим такое не под силу. Наконец, все так же случайно выяснился источник звука. Смущенный Лилипупс, стоя у растрескавшейся алебастровой вазы с цветами, признал могучее авторство исполнения и дал клятвенное обещание свистеть аккуратнее и соблюдать меры безопасности. Судя по великому муравьиному исходу, с безопасностью обстояло так себе. Впрочем, Такангор вздохнул с облегчением: стихийное бедствие, служившее под его началом, не вызывало у него никаких опасений, но только вполне понятную, почти отцовскую, гордость.

— Добрый день, генерал! — и Лилипупс, раздвинув бормотайкой густой кустарник, вышел на тропинку. Он тоже любил своего генерала и тоже радовался ему. — Вам Ржалис исполнял уже? Трогательная песенка. Особенно слова.

— Агапий, — Такангор приветливо пошевелил ушами. Ему пришло в голову, что именно от Лилипупса он ни разу не слышал слов этой ставшей широко известной в окрестностях замка песни.

Похоже, догадливый тролль понял, о чем думает его командир.

— Я их внутри головы подпеваю мелодии.

— А, — сказал Такангор.

— Там вот в чем дело…

Такангор заинтересовался. Никто не знал, в чем там дело.

Хотя капитан Ржалис, а за ним рыцари-шэннанзинцы, их добрые друзья-кентавры, а потом хор пучеглазых бестий и ансамбль троллей-фольклористов часто и охотно исполняли эту песню как для широкой аудитории, так и при полном ее отсутствии. Приложив определенные усилия, можно было выяснить, что на одну прекрасную и изобильную страну напали враги; и одна патриотично настроенная дева стояла у дороги, идущей мимо ее замка, и смотрела вслед рыцарям, уходящим на битву. Видимо, то была весьма впечатлительная дева, потому что она ухитрялась влюбляться чуть ли не в каждого второго мимоезжего, а вы можете себе вообразить, сколько людей обычно следуют к месту сражения. Потом дева являла рыцарям все знаки своей горячей любви и провожала их бурными рыданиями и обещаниями вечной верности, после чего снова занимала пост у дороги. Видя такое рвение, ее папаша, рыцарь весьма престарелый, но хорошо помнящий, чем кончаются такие приступы патриотизма, каким-то образом отдал ее замуж за барона преклонных лет, который на войну не уехал, а осел в замке и запретил девице появляться на дороге. Прошло время, девица родила несколько детей — тут песня не приводила точные цифры, но ограничивалась строкой «детишек было ого-го!». Скорее всего, многие новорожденные не слишком походили на папу-барона, потому что он стал предъявлять претензии, а тут и война закончилась, и прежние возлюбленные принялись возвращаться один за другим к своей желанной: кто живой, кто в виде привидения. Многие признавали отцовство и предлагали руку и сердце, но были и такие придиры, которые хотели разобраться в деталях. Кто-то, вероятно, готов был смириться с путаницей в детях, если унаследует состояние и титул прежнего супруга, и бедного старого барона то и дело вызывали на поединок, пока не обезглавили, и он пополнил ряды возмущенных привидений, толкущихся по замку. Заметьте, что родиться и расти в таких условиях нелегко, заниматься повседневными делами тоже затруднительно. Словом, детишки слегка повредились в уме, и их шалости наводили на подозрение, что в будущем из них выйдут отличные маньяки и извращенцы. Счастливая мамаша решила наложить на себя руки, но даже не надейтесь, что история, а, значит, и песня на этом заканчивалась.