Все точки над ё...? - [37]

— Я сказала, — чуть не по слогам стала разъяснять свою позицию Малика, — что я не полноценная! — и задума-лась. Мы с Джинни терпеливо дожидались, когда да неё дойдёт смысл сказанного, и дождались. — Умственно непол-ноценная… не неполноценная, — и она разрыдалась.

— Поняла, — констатировала я.

В горнице воцарилось молчание, нарушаемое лишь всхлипами Малики.

«Вот так, победишь, а потом побеждённым слёзы вытирать приходится, — мрачно думала я, глядя на бывшую врагиню. — Сначала лезет во всякое… непотребство, причём, лезет добровольно, без понуканий. Вляпывается там по самое не хочу. А потом, здрасьте вам, пожалейте нас убогих. Помогите, чем можете… и не можете. Скорбную голову спасите. А как спасёшь, если главный враг уничтожен и… переварен. Ох! Даже схоронить нечего. Конечно, при же-лании, схоронить можно. Но, это на любителя… экзотических погребальных ритуалов».

И тут, вот на этой самой мысли меня осенило.

— Надо у Юдо разрешение на снятие клейма спросить!

— Что? — в один голос осведомились сёстры.

— Я говорю, что Юдо Саббаха съел? Съел! И теперь Саббах стал частью Юдо. Ну, протеины там, углеводы… Пусть Чу и даёт разрешение на снятие клейма! — гордо огласила я свои умозаключения.

— Разве так можно? — с надеждой спросила Малика.

— Вот и узнаем! — я бодро встала и с охом опустилась обратно на лавку.

— Что? — метнулась ко мне Джинни.

— Колено, — простонала я.

— А что с ним? Ушибла?

— Нет. Это в замке меня демон укусил.

— Кто-о-о? — простонала подруга. — Демон? Час от часу не легче! Давай, показывай своё колено.

Я закатал брючину, и мы стали рассматривать следы подлого покушения на мою конечность. Четыре красных воспалённых пятна окружили коленную чашечку почти симметрично. Кожа, слава богам, прокушена не была. Но вос-паление имело очень неприятный синюшный оттенок.

— Гангрена? — упавшим голосом спросила я.

— Тьфу, на тебя! — разозлилась Джинни. — Гангрена! К Хмаре пошли. Малика, да оденься же ты, наконец! Сей-час Варю вылечим, потом к Юдо пойдём. Авось, что и выгорит! Быстро.

Хоть идти до Хмары было не далеко, Джинни доставила меня к нему по пространственному переходу.

— Сбываются твои мечты, Хмара Горыныч, — обрадовала она Змея. — Я тебе ещё одну пациентку привела.

— С разбитым носом, — усмехнулся чешуйчатый Эскулап, — Что ж давеча то не попросили? Я и носы могу.

— Это я, Хмара, — прервала я его весёлье.

— Ты? Ты, вроде целая, — с сомнением оглядел меня Горыныч. — Шутишь?

— Никак нет, — я снова закатала штаны и продемонстрировала свою травму.

— Ух, ты! — обдал жаром моё колено Змей, склонив голову к самой земле. — Знатное воспаление! Укусил кто?

— Угу, демон.

— Демо-он? — Хмара удивлённо уставился на меня, открывая и закрывая пасть, Наконец, он совладал со своим удивлением. — Ясно. Тогда погоди. Просто полизать, мало будет. Я тут пошепчу чуток, подожди, не умирай…

— Хмара! — набросилась на него Джинни.

— Всё-таки, гангрена — сказал я обречённо.

— Вот видишь, чего ты своим языком добился! — продолжала воспитывать Змея подруга. — Ей волноваться нельзя!

— С колдунами, значит, сражаться, можно! — поддел её Горыныч. — И помолчи, женщина! Не мешай!

Джинни обиженно замолчала, погрозив ему кулачком. Хмара лишь покосился на неё, нашёптывая заговор. Потом снова нагнулся к моей ноге и осторожно, против часовой стрелки, несколько раз облизал шершавым языком колено. Плюнул, и повторил процедуру теперь по часовой стрелке. Боль утихла, покраснение почти спало.

— Ты просто волшебник! — восхитилась я результатом лечения.

— Я не просто, я — волшебник, — поправил меня Хмара.

— Спасибо, тебе, Хмара Горыныч!

— Спасибо-о-о? — возмутился Змей. — А поцеловать?

— Давай сюда свою мо…голову, поцелую, пока муж не видит.

— Муж? — Хмара испуганно заозирался.

— Ну, так целовать или нет?

— Целуй! — он опустил ко мне морду и я звонко чмокнула его в кончик носа.

— Гы-ы-ы-ы! — из кустов бросился ко мне Баська и, чуть не повалив с ног, ткнулся мордой в щёку.

— И тебя поцелую, — обняла я василиска за шею. — Люблю я вас, дракоши мои!

— Дождались-таки! — радостно пророкотал Горыныч. — Баська, она нас любит! Следующий! — и обратил свой взор на Малику. Она боязливо приблизилась к нему и зажмурилась. Змей принялся врачевать разбитый мною нос. Мне даже показалось, что он и внутрь свой язык засовывал. Вот это врачебная самоотверженность! — Готово.

Малика открыла глаза и пощупала нос. Довольная улыбка растеклась по её восстановленному лицу и она, не дожидаясь просьб, начала чмокать обалдевшего от такого поворота событий, самобытного лекаря.

— Рахмат! — склонилась она в низком поклоне.

— Не за что, — отозвался ошарашенный Змей, но тут же пришёл в себя и попинал мне. — Вот, учись, как надо благодарить!

— Научусь, — нахально пообещала я.

— Ну, теперь все здоровы? — оглядела нас Джинни. — Идёмте к Чудо — Юдо.

— Молить его о пощаде, — холодно произнесла я.

— Да? — слегка струхнула Малика. — А мне он показался… добрым.

— Вот и проверим, — усмехнулась я. — Давай, Джинни, колдуй.

— А я не знаю, где живёт Юдо, — стушевалась волшебница.

— Я тоже не очень хорошо запомнила, — призналась я. — Мы с Ягой на ступе летели, — на Малику было жалко смотреть. Лицо её выражало такое горе — несчастье, что дразнить чародейку мне расхотелось. — Спросим у кого-нибудь. Не в пустыне, чай!