Все тёлки мимо - [6]

– Простите, – перебила учительницу моя мама, – но, мне кажется, вы неверно истолковали ситуацию. Думаю, мне ясно, в чем причина.

– И в чем же, по-вашему? – спросила миссис Вангард.

– Он в нее втюрился, – вмешался папа. – Ох ты, господи, я думал, вы все время такое наблюдаете. Послушайте, поверьте моему слову. Я знаю, наш парень не всегда блещет интеллектом. Всего месяц назад я застукал его на унитазе: сидит, срет, а сам ест сэндвич. Но сердце у него доброе. А вы его каким-то Мэнсоном выставляете! Тьфу, пропасть.

Учительница так и онемела. И молча таращилась, пока паузу не прервала мама – заверила, что меня немедленно заберут домой и проведут воспитательную беседу.

– Мы примем меры, он больше не будет!

Домой меня отвезла мама. Папа объявил, что совсем недавно пропылесосил сиденья в своей машине и не желает, чтобы их "засирали соплями, если это можно предотвратить".

Дома мама велела мне: "Сиди у себя в комнате и не смей выходить, пока не придем мы с папой". Через десять минут они явились вдвоем.

Мама села на кровать рядом со мной. Папа взял стул, стряхнул на пол кирпичики "Лего" и тоже уселся.

Беседу начала мама:

– Джасти, ты знаешь, почему нельзя рисовать картинки вроде той, которую показала нам твоя учительница?

– Да, – сказал я. – Собаки не могут летать над головами у людей.

– Нет, милый, не поэтому, – сказала мама.

– Эй, и поэтому тоже, – возразил папа.

– Не надо, Сэм, ты его совсем запутаешь.

– Это он меня запутал, а не я его. У него там собаки летают и люди ходят в именных футболках, как в автосервисе? По-моему, тут проблем целый клубок. Не стоит потакать всяким фантазиям про параллельный мир, где…

– Сэм!

Папа умолк.

Мама спросила:

– Тебе нравится сидеть рядом с Керри?

Я кивнул в знак согласия.

– Хорошо. Послушай: начиная с сегодняшнего дня, если тебе кто-то понравится, не делай этому человеку гадостей, даже если тебе кажется, что ты сам этому человеку не нравишься, – сказала мама.

– Ладно.

– Джасти, в твоей жизни будет много людей, которые понравятся тебе, а ты понравишься им, – сказала мама, обняла меня. Встала, направилась к двери. – Но сегодня ты должен посидеть у себя в комнате и поразмыслить о том, что мы сейчас обсудили.

Мама ушла. Папа последовал за ней. Но когда он уже прикрывал за собой дверь, я сообразил, что надо извиниться.

– Папа, мне очень неудобно, что я довел Керри до слез.

Папа обернулся, взглянул мне в глаза:

– Понимаю. Когда тебе нравится женщина, ходишь, точно полоумный. Бывает. Ты просто еще не привык испытывать такие чувства.

– Иногда у меня бывают такие чувства к маме, – сказал я.

– Что-о? – выпалил он, застыв в дверях. – К маме – не смей! Фу-у, напугал… такого бреда я от тебя еще не слышал…

– Пап, погоди.

– Ну, чего еще?

– А что мне теперь делать? – спросил я.

– Делать?

– С Керри.

– Ничего не делай, блин! Тебе всего семь!

Когда женишься, жена видит твою письку

В детстве я больше всего на свете любил хлопья "Синнамон Тост Кранч" и новые слова. Расширял свой словарный запас с маниакальным упорством. Услышав незнакомое слово, я обязательно спрашивал у первого попавшегося взрослого: "А что это?" Самый богатый лексикон был у моего папы. Причем папа каждый вечер подолгу читал со мной книги, чтобы утолить мою языковую жажду.

– Учительница говорит, что когда-нибудь я буду знать не меньше слов, чем ты, – сказал я как-то папе за ужином после того, как сдал на отлично устный экзамен по английскому. Тогда я учился в третьем классе.

– Да? Я твою учительницу уважаю, но в этом случае она ляпнула какую-то чушь. Я занимаюсь медициной, а значит, знаю тысячи слов, которые тебе никогда в жизни не встретятся. Сотню разных названий кровеносных сосудов, будь они неладны, – папа подтянул к себе миску с фасолью, положил себе несколько ложек.

– Круто! – сказал я.

– Ничего не круто. Голова лопается. У меня голова – как гараж, доверху заваленный всякой хренотенью. Важно не то, сколько слов ты знаешь, а то, как найти им полезное применение.

Спустя еще пару дней папа был назначен завкафедрой радиологии в Калифорнийском университете в Сан-Диего.

– Ой, пап, теперь ты начальник! – воскликнул я, когда за ужином он объявил новость семье.

Я перевел взгляд на маму, ожидая восторга. Но лицо у нее стало грустное, напряженное.

– Быть начальником не всегда хорошо, – сказал папа и глотнул красного вина.

– Как это?

– Ты любишь играть в бейсбол, правда?

– Ага.

– Вообрази-ка: тренер уволился, и назначили тебя, потому что никто другой не хочет. Вообрази, что играть в бейсбол ты больше не сможешь: надо команду тренировать, и бумажки заполнять, и так далее – тренеру положено убивать время на всякую ерунду.

– Но нашему тренеру нравится быть тренером.

– Потому что ваш тренер – козел. Он пытается через сына воплотить свою несбывшуюся мечту. А его сын через пять лет подсядет на героин, потому что папаша – псих.

– Сэм, ты же знаешь, что он повторит твои слова, – вмешалась мама.

– Этих моих слов не повторяй, – велел мне папа. – Ладно, я вот что имею в виду: я стал врачом, чтобы заниматься медициной и помогать людям. А теперь мне придется сидеть на кафедре и перекладывать бумажки. На твоей жизни это не скажется, но ты теперь будешь видеть меня очень нечасто.