Все тайны Москвы - [43]

Говорят, что один из дней, когда призрак покажется почти наверняка, — 6 ноября. С чем это связано — неизвестно.

Призрак Алисы Коонен

Театр им. Пушкина, Тверской бул., 23, м. «Пушкинская»

Алиса Георгиевна Коонен родилась 17 октября 1889 года, в семье выходцев из Бельгии. С детства она мечтала стать актрисой и в 16 лет поступила в МХТ, где училась у Станиславского. Ей покровительствовал меценат Николай Тарасов. Уже в девятнадцать Алиса сыграла первую большую роль — Митиль в спектакле «Синяя птица».

В 1914 году Алиса познакомилась с Александром Таировым. Он, уроженец Полтавской губернии, начал свою актерскую карьеру в Киеве, затем играл в Петербурге, Риге, Симбирске, а в 1908 году начал режиссерскую карьеру, поставив несколько спектаклей. Внезапно Таиров, разочаровавшись в театре, решил сменить область деятельности и, окончив в 1913 году юридический факультет Петербургского университета, поступил в московскую адвокатуру. Но призвание забыть было сложно, и, вскоре оставив адвокатуру, Таиров поступил в Свободный театр К. А. Марджанова в качестве режиссера.

Правда, через некоторое время Свободный театр закрылся, и компания энтузиастов решила организовать свой. «Заводилами» оказались Таиров и Коонен. Алиса предложила купить особняк на Тверском бульваре: «…Мое внимание еще раньше привлекал здесь один особняк с красивой дверью из черного дерева. Дом казался пустынным и таинственным. По вечерам в окнах не было света. Таиров оглядел особняк и согласился, что в нем „что-то есть“».

К особняку была пристроена сцена, и 12 декабря 1914 года открылся Камерный театр. Просуществовал он чуть больше двух лет: пайщики театра были недовольны чересчур модернистской художественной программой Таирова, и 12 февраля 1917-го театр закрылся. Алиса Коонен вспоминала этот вечер так: «В первую очередь была снята надпись „Московский камерный театр“. Выбрасывались во двор декорации. Зрительный зал оклеивался обоями с букетами красных роз. Великолепную живопись Экстер в вестибюле энергично замазывали белилами. Были выброшены и погибли прекрасный занавес Экстер и удивительной красоты занавес Натальи Гончаровой, который она расписывала для спектакля „Веер“ от руки. А через неделю у входа в театр уже красовалась афиша, извещавшая об открытии ночного театра спектаклем „Леда“ Анатолия Каменского, в котором героиня блистала не только туалетами, но и отсутствием таковых».

Но случившаяся в конце года революция театр Таирову вернула: нарком Луначарский оказался большим поклонником его творчества. Советская власть, надо сказать, весьма долго терпела поиски Таирова: за «эстетство и формализм» театр был опять закрыт лишь в 1949 году. Когда-то критик Н. Д. Волков писал: «Неверно думать, что Коонен „нашла себя“ в стенах Камерного театра. Нельзя найти то, что создаешь сам. Таиров был ум и воля Камерного театра, Алиса Коонен — его сердце».

А с 1950 года театр, лишившийся сердца, ума и воли, стал называться Московским драматическим театром им. А. С. Пушкина. Из труппы мало кого уволили: вместе со старым названием исчезли только Таиров и Коонен. Их перевели в Театр Вахтангова, но работы им там никакой не давали и вскоре предложили перейти на «почетный отдых, на пенсию по возрасту» (Таирову было тогда около 65 лет, Коонен — 59). Таиров не смог перенести расставания со своим детищем, попал в психбольницу и 25 сентября 1950 года умер.

Алиса прокляла театр Пушкина, и это чувствовалось: руководство здесь менялось постоянно, а хороших спектаклей не было.

Но самым страшным оказалось то, что квартира Таировых находилась при театре, и Алиса была вынуждена наблюдать, как разрушается то, на что она с мужем положила всю жизнь. Она видела, например, как в кабинете Таирова сделали туалет…

Больше Алиса ни в каком театре не служила, а лишь ездила с гастролями, исполняя отрывки из старых таировских спектаклей. Умерла она 20 августа 1974 года.

После ее смерти в театре начали происходить загадочные явления: лопались зеркала, переворачивались картины, гасли люстры… Все спектакли театра проваливались, и он стоял полупустым. А порой сотрудники театра и вовсе видели призрак Алисы в коридорах — это означало, что новая постановка провалится уже не просто, а с треском…

Тогда, словно стремясь стереть даже память о проклятии театра, квартиру Коонен перестроили, устроив в ней гримерки, снеся старые и поставив новые стены. Но это не помогло.

В 1991 году театр освятили, и после освящения к актерам из кулис вылетела большая синяя бабочка. Многие сочли, что это душа Алисы и знак того, что она простила это место.

Считается, что печальным образом на судьбу театра подействовало и то, что находившийся около него храм Иоанна Богослова в 1933 году закрыли и отдали под мастерские и общежитие Камерного театра. О. Э. Мандельштам с супругой наблюдали в 1922 году, как в этой церкви изымали ценности. Надежда Яковлевна описала это так: «Мы вошли в церковь, и нас никто не остановил. Священник, пожилой, встрепанный, весь дрожал, и по лицу у него катились крупные слезы, когда сдирали ризы и грохали иконы прямо на пол. Проводившие изъятие вели шумную антирелигиозную пропаганду под плач старух и улюлюканье толпы, развлекавшейся невиданным зрелищем».