Все реки текут - [25]

Дядя показал девочке жирный заголовок «ЭЧУКСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ БАНКА ПРИОСТАНОВИЛО ПЛАТЕЖИ».

– А я думала, что банки – самое надежное место для хранения денег, – удивилась Дели.

– Увы, все так думали, дитя! Надо ехать в город и выяснить на месте, что нам грозит.

В город нужно было ехать еще и для того, чтобы подыскать новую горничную вместо Минны. Чарльз сам правил лошадью. Они ехали мимо песчаных дюн, покрытых ковром из серебристых бессмертников и золотых лютиков. За всю дорогу Чарльз и Эстер не обменялись ни единым словом.

Дели еще не осознала в полной мере все значение случившегося. Они с Адамом ждали в кабриолете, тетя Эстер отправилась в бюро найма прислуги, а Чарльз проник с бокового входа в кабинет управляющего банком. Когда он вышел, Дели все поняла без слов – так мрачно было его лицо.

– Случилось худшее, – сказал он, сочувственно погладив девочку по руке. – Все твои деньги пропали, то есть почти все. Но это дела не меняет.

Она сидела, безучастно глядя на освещенный солнцем шелковистый круп гнедого мерина, на рой мелких черных мух, вьющихся над кучей лежащего на дороге навоза. Спустя годы она будет вспоминать голубое небо, желтый навоз, длинную перспективу лавок на Заячьей улице и голос дяди, сказавший: «Твои деньги пропали». А в тот момент все это показалось девочке нереальным; сначала говорили, что у нее есть деньги в банке, теперь говорят, что их нет, или, вернее, почти нет – осталось не более пятидесяти фунтов. Только когда сообщили об этом тете Эстер, Дели начала понимать, что все теперь должно измениться, хотя, казалось бы тетя произнесла те же слова, что и Чарльз.

– Это не меняет дела, дорогая. Дели удивленно молчала, не понимая.

– Ты – дочь моей родной сестры, и мы не откажем тебе в поддержке. Вот только не знаю, как быть с гувернанткой…

– Послушай, Эстер! Ты могла бы и подождать с этим, – вмешался ее муж.

– Лучше обсудить все сразу, Чарльз! Не думаю, чтобы мы теперь могли позволить себе роскошь держать гувернантку. Ты и сам, наверняка, потерял часть своего капитала, а нам надо содержать горничную, платить ей жалованье. Я подыскала чудную девушку без всяких выкрутасов. Анни пошла собираться в дорогу: мы захватим ее с собой.

– Выходит, мне повезло, что я потратил свои деньги на покупку земли и гидравлического пресса, и не продал последнюю партию шерсти. Я виноват перед тобой, дитя, но мне не хотелось занимать у тебя деньги на нужды фермы. Теперь-то ясно, что это было бы надежнее.

Размеры потери начали очерчиваться в ее сознании. Тетя Эстер не успокоится, пока не уедет мисс Баретт, а значит, придется распрощаться с уроками рисования, с мечтой учиться в художественной школе в Эчуке, не говоря уже о Мельбурне.

На обратном пути ее отвлекли наблюдения за новой горничной. Та сидела напротив, поставив у ног круглую коробку, обитую желтой жестью. Бесцветные, как у козы, глаза были опущены долу, длинный нос уныло свисал вниз, из-под шляпки падали прямые пряди темных волос, собранных на макушке в пучок, мешавший головному убору сидеть как полагается. Анни была сухопарая и костлявая, с неимоверно длинными ступнями ног. И вскоре все обитатели дома смогли убедиться, как бесшумно передвигается она на своих неуклюжих ногах. Адам и Дели прозвали ее Ползучая Анни.

Разучивая гаммы или просто заглядевшись, не в силах оторвать взор от панорамы, разворачивающейся за стеклянной дверью веранды, Дели вдруг начинала кожей ощущать, что она не одна. Обернувшись в испуге, она обнаруживала позади себя горничную, двигающуюся, как бесплотная тень с тряпкой в руках. Никогда нельзя было быть уверенной, действительно ли ее глаза так уж бесстрастны независимо от того, смотрит она в вашу сторону или нет.

Или невзлюбил новую горничную с самого начала. Однажды Дели видела, как он выскочил из своей хижины, размахивая палкой, и погнался за Анни, точно за глупой овцой, а та быстро к дому, стараясь не бежать, чтобы не уронить достоинства.

– Я толечки убрать хотела… прибраться чуток… – твердила она.

– Я тебе покажу приборку! – гремел Или. – Не желаю, чтобы лезли ко мне всякие… с длинными носами и ставили все вверх дном. Женщина хуже ползучей твари, ей только повадку дай!

Когда мисс Баретт узнала о постигшей ее ученицу беде, она сразу же сказала, что может остаться в доме без жалованья. Ей нравится жить на реке, кроме того, судьба девочки для нее небезразлична. Дели имеет способности и может впоследствии продолжить обучение под руководством опытного художника, а пока она, мисс Баретт, будет как прежде обучать ее рисованию и черчению.

– Все бы ничего, но я коплю деньги на заграничное путешествие, – призналась она. – Годы идут, не увидишь, как и состаришься.

– Вы вовсе не старая! – горячо возразила Дели. Мисс Баретт улыбнулась одними уголками глаз.

– Разумеется, я еще не чувствую себя старой, – сказала она, – но время на месте не стоит.

Гувернантка добавила, что подождет давать объявление до Рождества. В любом случае пройдет не меньше шести месяцев, прежде чем она сможет подыскать подходящее место.

На рождественские каникулы она уехала в Мельбурн. Дели и Адам купались в реке (каждый в своем месте), катались на лодке, ловили рыбу, а потом садились на берегу и неотрывно следили за спокойным величавым потоком. Река была их прибежищем. Теперь, когда уровень воды понизился, можно было пройти по обнаженному дну, еще недавно скрытому под водой. Вековые эвкалипты цепко держались за землю скрюченными деревянными пальцами корней, шесть месяцев в году прячущихся в воде.