Все реки текут - 2 - [52]

Чарли, будучи жутким пьяницей, привез с собой на курорт огромный чемодан дорогих вин. Волею судьбы все его вина попали в целебный источник, и все обитатели гостиницы, даже почтенные старушки, ходили совершенно пьяными, лишь Чарли оставался трезвым, и скромная девушка, в которую он влюбился.

История заканчивалась тем, что герой Чарли предлагал ей руку и сердце, обещая больше никогда не пить.

Весь фильм Дели безудержно смеялась, прикрывая рот ладонью. Макс тоже смеялся, но более сдержанно. А весь зал буквально покатывался от смеха, сползая со стульев.

— Ой, я не могу удержаться, — давилась от смеха она.

— Да, неплохо, — сдержанно усмехнулся он, согласившись с ней и кивнув на очередной трюк Чарли.

На экране герои постоянно застревали во вращающейся двери. Чарли выдернул застрявшую в дверях тросточку, из дверей вылетел толстяк и, естественно, упал в воду. Дели звонко расхохоталась, схватив Максимилиана за руку от восторга. Он лишь сдержанно хмыкнул. Глаза их на секунду встретились, но, как ни удивительно, сейчас Дели было не до него: она тысячу лет не была в кино и ни разу не видела этого Чарли; все буквально потрясало ее — и Чарли, и фильм, и то, что было так волнующе с малышом и смешно сейчас с Чарли на курорте.

Промелькнуло на экране слово «Конец», Максимилиан облегченно вздохнул. «На курорте» оказалось гораздо короче «Малыша», и Макс, уже начавший ревновать Дели к экрану, нетерпеливо ерзал на сиденье, ожидая окончания.

Макс и Дели немного подождали, пока публика перестанет толпиться в дверях, и вышли из зала.

На улице было уже почти темно, хотя для темноты был еще очень ранний час. Фиолетово-сиреневые тучи на краю горизонта клубились, словно облака дыма сигары, застилая собой уже касавшееся края горизонта небо.

Дели вдруг чуть заволновалась: они в чужом, незнакомом районе, где живет самый разнообразный простой люд; вечерами от нечего делать наверняка многие пьют и устраивают поножовщину, тоже от нечего делать. А у них нет такси, и вряд ли в таких районах можно отыскать не то что такси, а просто обыкновенный автомобиль, да еще вечером.

Дели опять, как в фойе синематографа, захотелось прижаться к нему, обнять его. Они в нерешительности все стояли возле этого чуть покосившегося здания бывшего танцевального зала.

И как это было для нее ни прискорбно, Дели захотелось ощутить на губах вкус его поцелуя. Она взглянула ему в лицо, и ей показалось, что он несколько разочарован, на лице его была скука.

— Макс, ты чем-то недоволен?

— С чего ты взяла? Нет, я думаю. Возвращаться в отель пешком далековато, или ты не прочь пройтись?

— Отчего же, я провожу тебя, — улыбнулась она.

Он покачал головой, усмехнувшись:

— Дели, я тебя совсем не пойму…

Но она прервала его. Максимилиан взял ее под руку, она не выказала недовольства.

— Я так смеялась, уже не помню, когда так смеялась, как сегодня. Какое кино смешное у этих американцев! Чарли просто неподражаем!

— Клоун, — поморщился Максимилиан.

— Неужели тебе не понравилось?!

— Все понравилось, только я ожидал несколько иного, — сказал он сухо, даже с некоторым раздражением.

— Чего же?

Максимилиан не ответил, он оглядывался по сторонам, словно выискивал автомобиль. Но улица была пустынна, даже не было слышно, чтобы в отдалении проехала автомашина или повозка. Лишь редкие прохожие спешили в синематограф или по своим делам. Дели не знала, был ли следующий сеанс фильма, не знала, сколь долго им придется идти до отеля; сейчас ее беспокоила тень на его лице.

— Может быть, тебя разочаровали мои волосы? — осторожно спросила она.

— Я же говорил. Ты думаешь, я все время тебе лгу?

— Надеюсь, что нет… Почти уверена, что нет. А чего другого ты ожидал?

— Я думал, что мы будем вдвоем…

Дели сделала изумленное лицо и заглянула в его серые, погрустневшие глаза.

— Мы и были вдвоем.

— Ты была с Чаплином! — сказал он строго. Дели хотела рассмеяться, но уж слишком серьезен был у него вид, и она сдержалась. — Или тебе нравится, что у меня появилось это отвратительное чувство ревности, как у моей жены? Ох, зачем только вспомнил! — добавил он. — Я кажусь тебе смешным? Я вижу, ты смеешься надо мной.

— Я молчу!

— Вижу, смеешься, насмехаешься, не смеясь. И Лилиан тоже так делает, — с раздражением сказал он. — Ты становишься как она!

— Разве твоя старенькая Лилиан не права? Я ее очень хорошо сейчас понимаю. Мы вдвоем, а она сейчас там, в холодной Англии, коротает долгие зимние вечера со своей взрослой, видимо, дочерью и думает — где ты, с кем? А ты со мной… — сказала Дели, чувствуя, что ее словно кошка царапнула по груди. Она узнала, как зовут его жену, и эта никогда не виденная ею женщина, которую она наверняка никогда и не увидит, на секунду стала ей такой близкой, чуть ли не родной сестрой, которую она понимала с полуслова — на расстоянии тысяч миль, но очень хорошо понимала. Но одновременно это она, словно разъяренная кошка на груди хозяйки, незримо царапала своими ухоженными ногтями кожу Дели, пытаясь добраться до сердца и вырвать из него своего Максимилиана. — Видишь, какая неприятность, Максимилиан. Оказывается, мы с ней еще и похожи. Я тоже немолода, ты просил этого не скрывать, я тоже…