Все равно! - [43]

Андрюша мне поверил.

Следы нашей группы я нашёл через час, как стадо коров прошло. Приехали!

— Дальше пешком.

Сидит, слезть не может. Пришлось помочь.

— Иди, — говорю, — задницу в ручье намочи, легче будет.

Пошёл он враскоряку, так прямо в штанах и уселся, вид сразу счастливый.

Мне бы такое счастье.

— Что же ты в штанах залез? — спрашиваю. — Разговаривать-то как будешь?

А сам с берёзы здоровенный кусок коры режу, рупор делать буду.

— Так лучше! — отвечает.

Они встали лагерем у зимовья охотников.

Сидели попарно связанные, обнимая невысокие деревья. Мои друзья засели в самом зимовье. Наблюдать удобно, и пулей не достанешь. Хоть и из мелкой лиственницы тафалары построили домик. Дверь из горбыля, и на окне драная полиэтиленовая плёнка. Потолки они обычно накатом из брёвен делают.

С одной стороны жалко, что я автоматы похоронил, с другой — у меня обрез остался, Хеклер и Кох убийцы нашего и нож. Немало. Хотя от более серьёзного оружия я бы не отказался. В музее видел, кулеврина кажется называется. Маленькая такая пушка, заряжалась фунтом пороха и речной галькой свинцом облитой. Рвала купеческие струги на части, а на вид малышка совсем.

Я оставил солдата Андрюшу в безопасном месте, а сам начал двигаться по кругу, разыскивая Наташу, пока наконец не увидел её привязанную вместе с Арнольдом Семёновичем, который уже не реагировал на окружающее. Впрочем, остальные были не лучше. Я подобрал небольшой сучок и постарался попасть в неё.

Она закрутила головой пытаясь понять, кто кидается? Я показался на мгновение, потом развёл руки, расталкивая воображаемую толпу в сторону.

Наташа что-то сказала Арнольду, тот замотал головой, типа мне и тут неплохо.

Тогда она ударила его ногой. Он послушно переполз в сторону, освобождая видимый участок ствола дерева. Далековато, чёрт! Одно дело тренироваться, и совсем другое попасть с десятка метров в довольно тонкий ствол, и не задеть при этом людей. Я помахал правой рукой, снимая напряжение. Взял нож. Сосредоточился и бросил с оттягом, большой палец точно на цели. Он как гид, показывает куда лететь. Не промахнулся. Почувствовал что весь мокрый, как Андрюшина задница. Наташа второй раз ударила Арнольда, чтобы заглушить зарождающийся крик. Так сильно-то зачем? Теперь ждать придётся, когда он оклемается и встанет на ноги, без этого Наташа не сможет дотянуться до лезвия.

А может уже начать? Народ волноваться начнёт, шуметь, а под шумок и я, со своей партией. Нашёл Андрюшины глаза. Смотрит, волнуется. Руку вверх и сразу же вниз! Начали!

— Внимание! — прозвучал в тишине громкий голос в рупор. Никогда бы не поверил что у солдата-первогодка такой командирский голос может быть. Или это моя труба?

— Вы окружены! — я изловчился и бросил пистолет к Наташиным ногам. Она уже верёвку перерезала, подгребла его к себе, и нож старается вытащить. А вот уж это, вряд ли! Вошёл почти до половины, отсюда видно.

— Предлагаю всем находящимся в зимовье выходить с поднятыми руками! В противном случае вы будете уничтожены!

Дверь зимовья скрипнула, кто-то в щель смотрит. Наташа на меня оглядывается.

— Когда?

Машу рукой. Не время ещё.

Голос из за двери.

— А если мы заложников стрелять начнём?

— Мы не милиция, мы Внутренние Войска, поэтому стрелять будем на поражение.

У нас приказ.

— Покажись тогда, Внутренние Войска! Может ты врёшь!

Я замахал Андрею. Не слушай их! Продолжай свою речь!

А он уставился на дверь, как загипнотизированный, и поднимается. Карабин в руках.

— Тю! — голос из за двери, — И вправду армия!

Очередь из автомата. Солдатик мой упал. Я выстрелил в окно и побежал. Как зимой, скачками. Только белые лица туристов мелькнули мимо. Три выстрела от Наташи. Потом ударил гулкий, от Андрея? Жив стало быть! Поедешь в отпуск!

В домике два выстрела из пистолета. А это в кого? В окно влетел ногами вперёд. Прямо в расплывчатый из за скорости силуэт, добавил руками. Он упал.

Я замедлился. Огляделся. Мои преследователи были мертвы. Два выстрела что я слышал, были в них. Перевернул тело третьего. Мишка! Ты всегда оказываешься рядом! Как же ты попал сюда?

— Эй, Мишуня, вставай!

— Нокаут.

Наташа вошла и с интересом смотрела на моего приятеля.

— Это кто?

— Дружок мой, работаем вместе.

— А откуда он взялся?

— Не знаю. Он всегда такой, как снег на голову. И в бронике, как всегда …

Я опустился на колени, отцепил липучки. У него же рёбра сломаны! Перевернул на живот, задрал рубаху на голову. Ничего нет. Ни синяков, ни кровоподтёков. Рёбра целы. Грудь! Рванул за ворот так, что посыпались пуговицы, и остановился. Застыл, как замороженный. На его груди висела фигурка солдата из янтаря, Араб носил её, и Али наказал что когда помрёт мне отдать. Али уже нет. Некому мне её отдать. А вот взяла и нашлась!

Человек, которого я считал другом, принимал участие в убийстве моих учителей, своих коллег. Это он снял с тела Араба его талисман. Ворованные талисманы не приносят счастья.

— А ты почему не сказала? — спросил я её.

— Было бы хуже. — ответила Она.

Мишка приходил в себя. Его хитрое лицо, на которое я всегда потешался, зарозовело. В нём появилась осмысленность. Наконец он открыл глаза.