Все равно! - [23]
А что я должен был ответить?
После этого время стало двигаться скачками. Спортзал, кроссы, класс теории, стрельбище, обычно под утро приезжал Араб. Объяснял основы и разглядывал меня клюющего носом. Я всё время находился на острие, а люди не могут так жить.
— Могут! — сказал Араб. — Люди могут! Собачка помрёт. Поэтому мы учим не собачку, а тебя.
И всё покатилось дальше.
Примерно через полгода, приехал Араб и сказал:
— Хватит! Два дня на то чтобы утряслось! Потом экзамен. Если не сдадите, до конца своей жизни будете звать меня "Ваше сиятельство".
— Я сдам!
— Если так, то я начну вас звать Жекой. Вы знаете перевод вашего имени с китайского?
— Это нечестно! — сказал я чувствуя, что где-то здесь подвох, но никак не мог его увидеть.
— Да, и Алишер приезжает завтра. Он собирается учить вас летать, а то один самолёт вы у него уже разбили. Так он опасается за другой.
Всё решили за меня, потому что мной двигала месть, а они собирались направить её в нужное русло.
— Ты сгоришь на этом пути! — сказал Али однажды.
Араб сидевший у камина, с интересом глянул на нас поверх газеты.
— Не беспокойся за него, он постарается гореть потише. — ехидно усмехнулся он.
Начинался бесконечный спор о психометрике, который они заводили почти каждый вечер. Али был за то, что все люди разные, нельзя ко всем подходить с аршином Араба. Другой же считал, что психическая энергия является некоей константой, примерно такой же как складной метр.
— Возьмём к примеру Жеку! — восклицал Али, забывая о своей восточной невозмутимости.
— Нет! — коротко отвечал Араб.
— Почему?
— Потому! Он не человек, в нормальном смысле этого слова. Извини, Жека!
— Да ничего. — отвечал я, и шёл собираться гулять. Зима. Темно.
— Очки не забудь! — хором кричали они мне вслед.
Очки чтобы защитить глаза от веток.
— Ноги у тебя слабоваты. — сказал как-то Араб, только теперь я звал его Дмитрий Васильевич.
— Я каждое утро по сто приседаний делаю! — возмутился я.
— Хоть по двести. — Дмитрий Васильевич был лаконичен. — Начинай бегать по снегу, Жека, по глубокому снегу! В идеале ты должен обогнать лыжника.
— Какого лыжника?
— На первый раз лыжником будет Али. Ему давно пора размяться.
Али возмущённо запыхтел, но согласился.
Я упал через пятьдесят метров, с мыслью никогда не подниматься. Н-да-а!
После такого позора, я решил тренироваться один.
— Посмотри как движется лось! — Араб дал мне подсказку. Я посмотрел. Прыгает.
И может бежать часами. Северные олени тоже.
Иногда, бегая по заснеженному лесу, я воображал себя одиноким снежным человеком в поисках родственной души. Только никого не было рядом.
Даже Она покидала меня в дни, когда хандра наваливалась полутонной тяжестью.
Пробежав по лесу я выскочил на взлётное поле. В конце его стоял ангар с нашим самолётом и часовыми. Полоса не охранялась. Это нормально, здесь нечего охранять, кроме ламп. И увидел их…
Два человека в белых маскировочных комбинезонах ковыряли промерзший грунт, прямо на линии световой дорожки.
В белом, значит не наши! Зачем прятаться на своей территории?
Я вытащил нож, с которым никогда не расставался, и взявшись за рукоятку, что обеспечивает почти стопроцентное попадание тупым концом с семи метров, бросил.
Потом извинюсь, если ошибся.
Нож ударил по шапке одного из сидящих. Всё, я был безоружен. Но и оставшийся не обнаружил желания сражаться насмерть. Он моментально отпрыгнул за сугроб, и через несколько мгновений уже мчался по снежному полю, в спасительную темень леса. По всей видимости это был классный лыжник, но он никогда не видел снежного человека. Йети. От которого невозможно убежать.
Большими прыжками я приблизился к нему на расстояние вытянутой руки и поскакал рядом. Краем глаза увидев чудовище с громадными глазами (очки), он дёрнулся в сторону и упал. Жутко ухнув, я подбросил своё тело в воздух и приземлился на его лыжи. Они треснули. Паровоз дальше не пойдёт!
Он уже понял что я человек, но не делал никаких попыток освободиться. По глубокому снегу далеко не убежишь, да ещё и по башке могут дать, за то что сразу не сдался.
— Хитрый ты, парень! — я пнул его по ноге, вот теперь точно никуда не денется, к тому же привлечённый моими криками и скачками, к нам направлялся патрульный снегоход.
— Откуда они взялись? — задал вопрос своим учителям на следующий день, во время завтрака.
— Килька. — сказал Али.
— Килька — это такая громадная рыба. — отозвался Араб. — Очень умная и сообразительная. Не подходит под определение.
Он запихнул в рот очередную ложку фруктового салата, сморщив своё лицо. Дмитрий Васильевич ненавидел всю траву на свете, но его печень отказывалась работать. Он знал, что ему осталось недолго, поэтому спешил. Иногда боль становилась невыносимой, тогда откинувшись в кресле, он просил Али принести ему сигару, сделанную из солнечно-жёлтых листьев редкого турецкого табака.
— Давай назовём его Жека. — обратился он к Али.
— А как его звали раньше?
— Какая разница?
— Ты прав, конечно…
Араб положил подушку с правого бока, сверху он устроил свою сморщенную жёлтую руку.
— Время отвечать на вопросы. Впрочем … Работники МГБ не были альтруистами, когда передали тарелку под опеку армии. Находка Монгольской тарелки не была сенсацией. Секретные лаборатории уже располагали несколькими подобными, к тому времени. С одной был снят небольшой прибор, и передан в новую лабораторию, которая находится недалеко отсюда, во Владимирской области.
Тысячелетия идет необъявленная война между человечеством и силой, которая ему противостоит. Она может принимать различные формы, но где опасно показывать свое истинное лицо, там задействована пятая колонна. Веками наши предки жили в согласии с лесными жителями, помогавшими людям справляться с трудностями, но в XIII веке пути окончательно разделились. Теперь люди стали называть их нечистой силой, а в начале двадцатого века чужие нанесли смертельный удар по экосистеме планеты, бросив на столицу лесных жителей в районе Подкаменной Тунгуски тясячемегатонную бомбу.
Что делать, если вся жизнь - Игра, а ты в ней - неигровой персонаж? Жизнь Кирилла пошла кувырком после жуткой бойни в торговом центре. Все его представления о реальности оказались не более чем иллюзией, а он был втянут в историю, которая грозит изменить весь мир. Выход из Игры не предусмотрен, ведь теперь он - Рыцарь Смерти!
В результате финальной стычки с Айсбергом герой был фактически уничтожен, однако, способности все еще позволяют цепляться за жизнь. Сотворив невозможное, он выводит свои способности за грань объяснимого, но лишь до момента, пока ему не открывается новая, до этого неведомая истина, способная перевернуть и переосмыслить всё, что было с ним на протяжении всей этой долгой истории. Приготовьтесь к шоку и читайте четвертую и заключительную часть литературного сериала «Субъект».
Маховику событий был дан старт, и интересы нескольких могущественных сил сойдутся в жаркой в битве на просторах криминального оплота Игнарсиса. Какие ужасные секреты скрывает станция во мраке собственных недр предстоит узнать новоявленному Омеге. Обложку на этот раз предложил автор.
Что делать если ты попал? Конечно следовать инструкциям! И пусть каждый день приносит всё новые чудовищные открытия и ужасающие разочарования, ты со всем справишься. Ведь инженер это значит легкость и широта мысли, непринужденность переключения от одной инженерной области в другую, и вообще от техники и электроники к биологии и зоологии. Тебе надо всего немного времени и никто и ничто не рискнёт встать у тебя на пути. Если только это время у тебя есть...
Судьба не очень ласково обошлась с Гримбертом, маркграфом Туринским. Он многое поставил на карту в хитрой политической игре - и почти всё потерял. В прошлом властитель человеческих судеб, самоуверенный интриган и тщеславный аристократ, он лишён всех своих титулов и ослеплён, в одночасье превратившись в слепого калеку, вынужденного жить подаянием. Но маркграфа Гримберта подданные не прозвали бы Пауком, если бы он так легко поддавался отчаянию. Он знает, где-то далеко в смертельно опасных Альбах находится то, что поможет ему поквитаться с врагами за все пережитые унижения и, кто знает, может, вернуться в привычное ему место на вершине пищевой цепочки.
Смерть – не всегда конец, а рай и ад – не единственные варианты существования в посмертии. Что делать человеку, попавшему в такой вот другой, неожиданный вариант, если тот его совсем не устраивает? Как действовать в непонятной ситуации, в которой почему-то никто не спешит объяснять, кто ты теперь вообще такой, где находишься, и как отсюда выбираться? А редкие встречи с твоим тюремщиком, который по какой-то причине называет себя наставником, только рождают новые вопросы.