Все приливы судьбы - [107]

– Я много лет думала о том, что с тобой сделаю, – она даже не вздрагивает, когда безумный старик набрасывается на нее с кинжалом. Море служит ее щитом, и волны проглатывают кинжал прежде, чем Бларт успевает нанести удар, а затем выплевывают стальной клинок прямо мне под ноги. Я быстро хватаю его мокрыми пальцами. – Мне снилось, как я вонзаю кинжал в твое горло и высасываю из тебя всю кровь. Как я режу тебя, медленно разрезаю тебя на кусочки, а ты умоляешь меня о смерти. В других снах я выманивала тебя к морю. Я вырывала твое сердце и пожирала твое тело. Но, похоже, ваши боги благоволят мне, потому что ни один из этих снов не сравнится с той возможностью, которую они мне даровали.

Море расступается, и теперь я понимаю, что Ватея пришла не одна. У нее за спиной появляется другая русалка. Ее кожа бела, как мокрый снег, а полные губы подернулись синевой, как у трупа. Вокруг ее головы рассыпаются белокурые волосы, и она смотрит на нас пронзительными лавандовыми глазами-щелочками, совсем как у кошки.

Как только Бларт видит русалку, его плечи опускаются, а грудь сотрясается от рыданий.

– Корина, – в его устах это имя похоже на молитву, и мой желудок сжимается от этого звука.

Корина. Любовь, которую забрали русалки. Оказывается, он никогда ее не терял.

Корина приоткрывает рот, и я кричу, чтобы Шанти с парнями заткнули уши. Песня Корины не похожа на мелодичные напевы Ватеи: гравий и сталь смешиваются в ее голосе, создавая ощущение чего-то неправильного. Но Бларт все равно зачарован. Маг времени бредет по песку, спотыкаясь каждый раз, когда он останавливается, чтобы посмотреть на Корину. Он выкрикивает ее имя, умоляя ее остановиться, но она не слушает.

– Ты обменял ее любовь к тебе, – говорит Ватея с таким злобным смехом, что я отползаю назад, утопая в песке. Все это время я была благодарна за то, что она на моей стороне. Но сейчас я уже в этом не уверена. – Теперь ты станешь нашим пленником и проведешь остаток вечности на морском дне, вот только она никогда тебя не вспомнит. Как бы ты ни старался, как бы ни умолял, она не отзовется на твои мольбы. И каждый день ты будешь оплакивать ту, что стоит прямо перед тобой. А когда ты захочешь умереть, я позабочусь о том, чтобы ты выжил. Теперь ты мой трофей, и я буду делать с тобой все, что захочу.

Корина хватает Бларта за горло и прижимается губами к его губам, но он так не выходит из транса. Его кожа становится голубой, как лед, и как только он начинает кричать, русалка утаскивает его в воду.

Они больше не появляются на поверхности.

Ватея встает прямо передо мной, и я наконец поднимаюсь с колен.

– Прости, – выпаливаю я. – Я говорю это не потому, что ты ужасно меня напугала. Мне правда стыдно.

На ее губах появляется едва заметная улыбка, но я не останавливаюсь.

– Ватея, клянусь, я никогда не желала тебе зла. Я бы все тебе рассказала после возвращения на Ариду, а Бларт обязательно ответил бы за свои преступления. Но… боги, прости. Он причинил тебе столько боли, и мне очень жаль.

Она кладет руку мне на плечо, и я стараюсь не вздрогнуть при виде длинных когтей, острых, как ножи.

– Я понимаю, что ты хотела как лучше, – в голосе русалки все еще звучит магия. От ее сладости у меня начинает болеть голова. – Но ты открыла мои старые раны, Амора, и я не знаю, когда они начнут заживать.

– Но мы можем попробовать? – Я решительно беру ее за руку. – Мы можем попытаться их вылечить?

Она медленно кивает. Но у меня нет времени насладиться чувством облегчения, потому что с берега доносится крик Шанти.

– Нам нужна помощь!

Я слышу кашель. Мокрый, рваный кашель, и мое тело холодеет при виде промокшего Феррика. Он громко хрипит, лежа на песке, и Шанти крепко прижимает руки к его груди, но кровь просачивается сквозь ее пальцы, даже не думая останавливаться.

Рана, нанесенная Блартом, оказалась глубже, чем я думала. Несмотря на все усилия, Феррик не может остановить кровотечение.

Я бросаюсь к нему, чтобы помочь Шанти зажать рану. В этот момент Айзек с трудом поднимается на ноги. Он дрожит, прижимая руку к кровоточащему боку. Но крови совсем немного: к счастью, это не смертельная рана.

– Беги за целителями! – кричу я ему. – Сейчас же!

Кровь Феррика слишком быстро вытекает из его тела. Я еще сильнее прижимаю его рану, но Феррик кладет дрожащую руку поверх моей. Он улыбается, и слезы затуманивают мои глаза.

– Спасибо, что позволила мне поучаствовать в твоем приключении, – его пальцы слабо сжимают мою руку. – Я не мог бы пожелать лучшей команды.

К нам подбегают Ватея и Бастиан. Не отводя глаз от Феррика, русалка напевает свою песню, словно пытается управлять кровью. В отличие от моря, кровь не подчиняется. Но Ватея не останавливается. Сосредоточенно наморщив лоб, она пытается снова и снова.

– Заткнись, Феррик. – Я выдергиваю руку из его пальцев, надавливая на рану. – У нас впереди еще много приключений. Тебе просто нужно продержаться до прихода целителей, – я изо всех сил надавливаю на рану, чувствуя его теплую кровь на своих руках, пока в голове проносятся мысли об отце и той ночи, когда я позволила ему умереть. – Пожалуйста, держись. Я больше не хочу никого терять. Я не хочу потерять тебя.