Все правые руки - [48]

— Пан полковник, — обратился он к старшему по званию без отдания чести, так как сам был без головного убора, — вот примите и распишитесь.

Полковник взял в руки мятую бумажку накладной и вчитался в ее содержимое.

— Противогазы?! Что за хрень?! На кой ляд нам твои противогазы?! Вы, там, в Киеве, что, совсем белены объелись? Нам нужны солдатские рационы, а не твои резинки! У людей от перловки уже животы пучит, а ты мне тут что привез?! — взъярился старый служака Олег Николаевич.

— Насчет рационов не было никаких распоряжений. Что мне начальство приказало доставить в расположение артдивизиона, то я и доставил, согласно указанной спецификации, — угрюмо ответил экспедитор, — так что, примите и распишитесь.

Полковник оглянулся на стоящих за спиной растерянных офицеров, как бы ища поддержки, но те сами пребывали в искреннем недоумении от происходящего.

— Ладно. Открывай. Посмотрим, что за противогазы ты нам тут привез, — ответил он после паузы.

Старший «волонтер», скривив в недовольстве широкий, как у лягушки рот, кивнул своим помощникам и те шустро начали ручными фомками отдирать верхние доски ящиков, которые против всех правил хранения были не заперты, а заколочены гвоздями. Офицеры, среди которых был и Прокопчук, с вялым любопытством подошли к первому «распакованному», таким образом, ящику. Подойдя поближе тихонько присвистнули. Изготовленные Бог знает, в каком лохматом году и еще столько же лет пролежавшие на каком-то складе, противогазы от длительного и неправильного хранения слежались, а резина потрескалась. Даже не беря их в руки можно было понять, что к применению они абсолютно не пригодны.

— Ты, чё привез?! — заорал полковник, поднимая от ящика белые от накатившего бешенства глаза и нацеливая их в «волонтера». — А ну мотай отсюда вместе со всей своей хурдой!

— Я не виноват, пан полковник, — попробовал бесполезно оправдаться тот, хотя все окружающие и без этого догадывались о его невиновности, — что мне выдали на складе, то и привез. Вскрывать и проверять содержимое нам запрещено специальным приказом.

Содержимое четырех других, тут же вскрытых ящиков было идентичным первому, как по спецификации, так и по качеству. Гончарук и без его слов понимал, что по большому счету, доставивший непригодные противогазы ни в чем не виноват. Однако ему ужасно хотелось выплеснуть на кого-нибудь из посторонних всю свою накипевшую злость за недоимки по содержанию личного состава, за устаревшую и малопригодную технику, за гнилье, называемое «солдатскими пайками», за боль от потери боевых соратников в этой непонятной войне. Очень хотелось. Но он боялся, что посторонние уши прибывших могут неправильно истолковать его возмущение, донести до верхов, и тогда его замучают эсбэушники на предмет распространения им панических и пораженческих настроений. Поэтому приходилось молчать, испепеляя прибывших волонтеров гневным взором. Отошедший в сторонку от основного места событий Прокопчук, нагнулся и поднял деревянную крышку одного из привезенных ящиков. Из нанесенной черной краской надписи, состоявшей из малопонятного неспециалисту набора букв и цифр, следовало, что в ящиках находились противогазы ШМС-41у образца 1955 года, изготовленные в 1960 году.

— Юбиляры, — буркнул лейтенант себе под нос, — как раз в этом году им будет по шестьдесят лет.

Старший экспедитор тоже не стал испытывать судьбу, настаивая на подписании передаточной накладной, а извинившись, отпросился отойти неподалеку, чтобы с кем-то, видимо начальством, переговорить. Ему никто не стал препятствовать. Все ждали развязки этой для всех неудобной ситуации, а еще объяснений от кого-нибудь, зачем же все-таки привезли эту рухлядь. Шептавшиеся за спиной полковника офицеры, дружно пришли к единому мнению о том, что у службы «бэспеки» наверное, появились сведения о возможном применении противником на этом участке фронта химического оружия, ибо с «этих москалей чего только не ожидать». Откровенно поговорив со своим руководством, о чем свидетельствовала бурная жестикуляция, экспедитор твердой походкой вернулся назад и приказал своим помощникам обратно загружать в машину злосчастный груз. На немое требование Гончарука все же прояснить вопрос о назначении груза, он поспешил ответить:

— Я человек маленький и мне ничего неизвестно. Однако меня заверили, что до обеда доставят исправную партию противогазов. Пока же мне поручено передать вам устный приказ от оперативного командования о незамедлительном инструктаже вами и вашими офицерами младшего и рядового состава на тему «безопасного обращения военнослужащих с боеприпасами, начиненными химическими, бактериологическими и радиологическими реагентами и их применением в боевых условиях». Больше мне добавить к этому нечего, — дернул он рукой к голове, как бы козыряя, но вовремя спохватился и не завершил начатого действия.

По его манерам и тому, как четко он выговаривал слова предстоящего инструктажа, было видно, что он не обычный гражданский, а как минимум — офицер, скрывающий зачем-то свое звание под личиной простого волонтера. Он уехал, так и не прояснив обстановки, а оставшиеся только и сделали, что в недоумении пожали плечами.