Все правые руки - [137]
— Еще раз спасибо. И за искренность тоже. Тогда я пойду выполнять свою часть работы.
— Удачи вам, Машенька. И мужества, — по-отечески напутствовал он «стальную леди» новой русской дипломатии.
Закончив говорить, Афанасьев бережно, будто это была неразорвавшаяся граната с вынутой чекой, передал трубку Михайлову. Затем, откинувшись на спинку кресла, он прикрыл глаза. Казалось, что он медитирует перед принятием судьбоносного решения, поэтому никто из присутствующих не посмел украсть у него эти последние мгновения перед прыжком через пропасть. Все понимали — ему нужно собраться. На балконе повисла липкая и от того более неприятная тишина. Там, внизу, словно почуяв наступление момента принятия окончательного решения, тоже притихли, хоть и не слышали этого последнего разговора. В немом ожидании прошла минута, потом другая. Соратники тревожно всматривались в черты своего лидера, а он погруженный в свой внутренний мир, о котором они не имели даже малейшего представления, словно спал, настолько спокойны и благообразны были его черты лица в этот момент. Все были убеждены, что он собирается с силами, чтобы ухнуть с головой в море грозной неизвестности. На самом же деле ничего такого не было. Просто он действительно спал, утомленный нервным перенапряжением всех последних дней. И снились ему не грядущие битвы, не победные марши и не сонмы врагов, склонивших свои выи перед мощью русского оружия. Снилось ему далекое детство, деревня и бабушка. Она только что вышла из стайки, где доила корову и в руках у нее была полная крынка душистого и теплого молока. А он еще совсем маленький, лет четырех-пяти, босой и в белой рубашонке до колен ухватив тяжелую крынку обеими руками, жадно подносит ее ко рту, вдыхая травяной аромат молока. Торопясь, он делает первые большие глотки, не справляется, захлебывается и молоко начинает течь сначала по подбородку, а потом заливает всю рубаху. Бабушка начинает ласково смеяться, и он от ее слов тоже повторяет ее смех, а потому еще больше захлебывается, но крынку не опускает. Он беззаботно смеется там в своем далеком и уже давно позабытом детстве, и улыбается здесь — в суровой своей действительности.
Вечно порывистый в своих поступках и нетерпеливый по характеру Рудов, словно кем-то вынужденный постоянно плясать на горячих углях, видя улыбающегося с закрытыми глазами Афанасьева, завозился в своем кресле и негромко кашлянул, вытаскивая из нирваны своего друга, а теперь уже и руководителя целой страны. Афанасьев, услышав покашливание, медленно разлепил глаза, нехотя возвращаясь в жестокий и несправедливый мир, где нет добрых бабушкиных рук, теплого коровьего бока и белого душистого молока. Но зато есть кровь и гибель тысяч людей, и он, сейчас должен был одним кивком головы многократно увеличить потоки смертей и страданий. Он глубоко вздохнул и провел рукой по лицу, снимая остатки мимолетного наваждения.
— Рубикон перейден. И назад дороги нет. Сергей Иванович, как Глава Высшего Военного Совета, приказываю вам, как Начальнику Главного Оперативного Управления отдать все необходимые распоряжения по проведению боевой операции в отношении Вооруженных Сил Украины, — официальным и от того немного выспоренным тоном произнес он.
— Есть, отдать все необходимые распоряжения, — ответил ему в той же тональности, но с торжествующими нотками Рудов.
И будто невидимая дрожь от этих слов прошла по всему залу. Замеревшая до этого в немом ожидании дежурная группа операторов, словно сбрызнутая живой водой вновь начала свою работу. Так же, как и с утра, началась напряженная, но еле заметная глазу подготовительная суета.
Подвинув к себе микрофон, Рудов, слегка прочистив голосовые связки порыкиванием, отдал свой первый приказ:
— Всем! Всем! Всем! Объявляю пятиминутную готовность всем боевым подразделениям Западного и Центрального округов, а также сил Черноморского и Балтийского флотов. Воздушно-Космическим Силам приготовиться к отражению массированной атаки по всему периметру ответственности.
Афанасьев бросил слегка недоуменный взгляд на подобравшегося и напружинившегося в своем кресле Сергея Ивановича. Тот, покосившись на Главу кратко пояснил:
— На всякий случай. Вдруг Трамп очертя голову полезет.
Афанасьев пожал плечами и махнул рукой, типа «делай, что хочешь», но говорить ничего не стал. Управляющий войсками должен быть один, и никто не смеет ему мешать в этот период.
— Одинцово! — громко произнес он в микрофон прямой связи.
— На связи, Одинцово! — отрапортовал появившийся на персональном экране Рудова генерал-лейтенант Голубкин.
— Юрий Илларионович, готовьте канал по линии Белгород-Киев с полным подавлением связи.
— У меня уже все готово, — незамедлительно ответил тот.
— Хорошо. Тогда давайте сверим часы. У меня 17 часов 16 минут.
— Аналогично.
— Хорошо. В 17 часов 21 минуту врубайте узким лучом «Красуху-4» по генеральной линии.
— Есть!
— Через пять минут доложите о состоянии канала, его границе и устойчивости.
— Есть, доложить!
И опять на балконе потекли мучительно долгие минуты молчаливого ожидания. Барышев, Тучков и Юрьев, мало что понимали в специфике работы войск РЭБ, а Афанасьев с Богдановым, следуя корпоративной этике, не сочли для себя возможным, как-то вмешиваться в распоряжения Рудова, который и так хорошо знал свое дело. Наконец, прошли и эти пять минут. Вспыхнул персональный монитор, стоящий перед Сергеем Ивановичем. На экране вновь появилось лицо Голубкина.
Волею судьбы, заброшенный на самые вершины власти, генерал Афанасьев отбивает нападения врагом со всех фронтов. Вот неймется супостатам никак! В своей ненависти к России они готовы зайти слишком далеко. Но генералу помогают простые и непростые люди, а иногда и вовсе не люди. ВНИМАНИЕ: в произведении, кое-где, небольшими вкраплениями, присутствует немного ненормативной лексики. Делайте выводы.
Россию, как медведя, со всех сторон обложили недруги. Генерал Афанасьев, возглавивший в этот нелегкий период страну, сто раз бы уже пожалел о своем выборе, если бы не друзья и соратники. С их помощью страна медленно, но неуклонно расправляет свои плечи, чтобы нанести ответный удар. Время мести еще не настало, но внезапно возникшие для этого возможности, уже проявились. Русские, явно что-то задумали. Но что?
Данное произведение, как и многие его собратья, в последнее время заполонившие просторы интернета, относится к жанру «что было бы, если бы…». Признаваясь в том, что не является ни военным, ни политиком, ни не дай Бог — экономистом, автор просто перенес все свои «хотелки» на бумагу, которая, как известно, все стерпит. Все события, описываемые на страницах этого романа, происходят в параллельной Вселенной, являющейся почти зеркальным отображением с нашей. Ключевое слово здесь — «почти». Разница между нашими мирами заключается лишь в том, что наше Солнце — желтое и круглое, а в описываемом мире — зеленое и квадратное.
Волею судьбы, вознесенный на вершину власти, генерал Афанасьев, вопреки мнению автора, продолжает управлять Россией. Друзья и соратники помогают ему в этом деле. Но враги не дремлют… ВНИМАНИЕ: Издательство определило возрастное ограничение, как 18+. Делайте выводы. При создании обложки использовал работу художника Кирилла Валентиновича Киселёва.
Загрязненная атмосфера Орд Мантелла отбросила чудные оттенки по ее поверхности, когда солнце предрекло начало очередного мрачного дня. Черное судно медленно опустилось с небес и приземлилось в полуразрушенном доке. Из корабля – кореллианского транспортника – выдвинулся трап, и сошел одинокий пассажир. Небольшая кучка местных проявила интерес, но одного быстрого, преисполненного угрозы взгляда хватило, чтобы спугнуть их. Это была отнюдь не необычная реакция на Сайфера Боса, пользующегося дурной славой охотника за наградой.
При упоминании о легендарных драконах, бывших, предположительно, в четыре или пять раз больше, чем самые старые банты, несколько посетителей крохотной таверны удаленной заставы притихли. Большинство их отмахнулось от заявления мон-каламари, пробурчав, что тот напился или же хватил солнечный удар – а то и все сразу. Но кое-кто навострил уши, как сделали то двое в плащах в конце кантины. Едва заслышав слово «крайт», Даск Мистфлаер распахнула свое пустынное одеяние,...
Империя узнает, что у Альянса Повстанцев есть голокрон, в котором содержатся имена всех агентов и друзей повстанцев в Империи. Дарт Вейдер поручает инквизитору любой ценой достать этот голокрон. Повстанцы же отправляют своего агента вернуть голокрон на главную базу.
В разгар Войн Клонов мастер-джедай Йода вновь должен встретиться с одним из величайших своих противников — графом Дуку…Яростные Войны клонов довели Республику до грани катастрофы. В ходе жестокой битвы одному из рыцарей-джедаев сохранили жизнь, чтобы он мог доставить на Корускант послание на имя Йоды. По-видимому, Дуку хочет мира и требует встречи. Маловероятно, что вероломный граф искренен, но на кону миллионы жизней, и у Йоды нет выбора.Встреча состоится на планете Вжун, пропитанной темной стороной. Более трудной задачи нельзя и представить.
Дилогия, изображающая период Войн клонов не то чтобы с неожиданной, но все же с довольно непривычной стороны. Главными героями стали не джедаи, не солдаты и не наёмники, а обычные, в общем-то, врачи, разворачивающие свои передвижные госпитали прямо в зоне боевых действий.Хирург, маскирующий своё отчаяние за едкими остротами; врач-забрак, который глядит в лицо смерти с высоко поднятой головой, изливая чувства в прекрасной музыке; медсестра, увлеченная работой, а также доктором-коллегой; падаван-целитель, впервые посланная на задание без учителя… Все они — крохотная бригада полевых врачей, отправленная на на отдалённую, хотя и довольно важную планету Дронгар, где кипит бой за обладание бесценным лечебным растением, а мед-эвакуаторы непрерывно подвозят раненых бойцов — как клонов, так и обычных солдат.И пока одни сражаются за жизни выживших, другие втихую наживаются на войне — как с помощью операций на черном рынке, так и манипулируя ходом самих сражений.
