Все правые руки - [107]

— Сегодня днем ко мне подходил Кургинян[88] со Стариковым[89]. Они предлагали поддержать правоохранительные органы, как и в 2012-м, обещая вывести на улицу своих сторонников, в количестве не менее полумиллиона.

— И? — выгнул бровь Афанасьев.

— Я взял на себя смелость отказаться от их предложения.

— По какой причине?

— Видите ли, — опять замялся он, но быстро справился со смущением, — при нынешних обстоятельствах это грозит массовыми столкновениями, а значит и кровью. А при виде первой крови, сами знаете, любая толпа начинает звереть и тут уже и до смертоубийства недалеко. К тому же, я полагаю, не годится в наше и без того неспокойное время, натравливать одну часть общества на другую. Перед лицом внешнего врага надо не собачиться друг с другом, а объединяться.

— Ага, — откликнулся со своего места военный разведчик Костюченков и, прищурившись, заметил с ехидцей, — значит, жесткие действия ОМОНа призваны, по-вашему, сплотить общество?

— А кто говорил про жесткие действия ОМОНа? — в свою очередь неподдельно удивился Околоков.

— Тогда я ничего не понимаю, — пробормотал моряк, разводя в искреннем недоумении руки.

Все вопросительно уставились на министра внутренних дел, а тот, чувствуя, что настал поистине его триумфальный час, с ноткой торжественности поведал собравшимся:

— Товарищи члены Президиума, не в обиду будет вам сказано. Но вы плохо себе представляете современное техническое состояние моего министерства. На сегодняшний день не только у военных и разведчиков имеются на вооружении специальные средства, но и у нас грешных, тоже. Целые НИИ работают на наше ведомство. И неплохо работают, кстати.

— А-а-а! — весело воскликнул Николай Павлович. — Я знаю, какое средство вы имеете в виду. Оно называется…

— Умоляю вас, Николай Павлович! — шутливо вскинул руки министр внутренних дел. — Не произносите это название вслух! Давайте побережем эстетические чувства единственной среди нас женщины!

— Ой! Вы меня заинтриговали, товарищи! — воскликнула в свою очередь Мария Владимировна, слегка споткнувшись на последнем слове, к произнесению которого еще не совсем привыкла.

— Ничего, Мария Владимировна, к воскресенью все разъяснится, а пока позвольте сохранить некую тайность, — со смехом ответил ей Околоков. Затем, вдруг посерьезнев, опять обратился к ней. — Меня, Мария Владимировна, в связи с этим беспокоит лишь одно обстоятельство…

— Какое? — спросила она, тоже принимая внимательный вид.

— В рядах смутьянов наверняка будут находиться представители дипломатических служб вражеских государств, а также представители зарубежной прессы. Как с ними поступить даже ума не приложу. Ведь когда начнется финальная фаза событий, то никто там разбираться не будет в персоналиях.

— За это не беспокойтесь. В свое время Арнольд Амальрик[90] сказал крылатую фразу при штурме крепости Безье: «Убивайте всех! Господь узнает своих». Адаптируя ее к сегодняшним реалиям, могу сказать одно: Хватайте всех! А потом разберемся. А чтобы окончательно избавить вас от ложного чувства вины, я завтра разошлю по всем посольствам предостережения о невмешательстве в наши внутренние дела и возможными санкциями за нарушение нашего суверенитета. И, несмотря на субботу, по старой привычке соберу брифинг для зарубежной прессы, где еще раз напомню об опасности нахождения представителей средств массовой информации на мероприятиях подобного рода, чтобы потом не жаловались, что им пальчик отдавили, — жестко резюмировала она.

— Ладно, коли так, — удовлетворенно кивнул Околоков на тираду Хазаровой.

— Ну, что ж, товарищи, решил подвести черту под совещанием Афанасьев, — время, я смотрю, уже позднее, а нам еще до дома добираться. Давайте примем к сведению все, что мы тут услышали, и будем расходиться по домам. Утро вечера мудренее.

На этом совещание и закончилось.

III

г. Москва, ул. Ефремова, д. 17

Уже на выходе из здания, его перехватил Лютиков. После положенных по Уставу просьб об обращении и полученного разрешения, тот без всяких экивоков заявил:

— Вы как хотите, Валерий Василич, а перебираться с Ефремова вам все равно надо. Сами прекрасно знаете, что здание не приспособлено для полноценной охраны первой персоны государства. Да и не дело держать во дворе БТРы с бойцами. И вам лишнее беспокойство, и людям надо иметь более комфортные условия для несения охраны.

— Я понимаю, Валерий Иваныч, — сочувствующим голосом произнес Афанасьев, — что вашим людям неудобно проводить ночь внутри железной коробки БТРа, но что вы предлагаете?

— Есть два очень подходящих варианта. Первый — это на территории Кремля, на первом этаже Сенатского дворца. Восемь больших и светлых комнат, очень удобно расположенных с точки зрения охраны. Все необходимые атрибуты для полноценной работы и отдыха имеются. Есть где разместиться и личной охране.

— Это бывшая квартира Сталина, что ли?

— Да. А что тут такого? — недоумевающе спросил генерал.

— Да, ничего! — засмеялся Афанасьев. — В разные места меня судьба закидывала, но чтобы в музей?! Так, ведь и сам экспонатом, не ровен час, станешь. Представь себе, просыпаюсь я утром, а в меня гид-экскурсовод указкой тычет.