Все правители Москвы. 1917–2017 - [61]

Хотя съезд не принял бухаринского лозунга, оппозиционеры потерпели сокрушительное поражение. Изощренно унизительное избрание Каменева лишь кандидатом в члены Политбюро было предвестницей ожидавшей его вскоре трагедии.

И все же оппозиционеры попытались предпринять еще одну попытку изменить ситуацию в партии и в стране. Встреча Троцкого с Каменевым, которая произошла в квартире последнего в Кремле, положила начало оформлению новой «Объединенной оппозиции». Но время было уже упущено.

В 1926 году Каменева вывели из состава Политбюро, сняли со всех ответственных постов. Особенно трагичным было то, что именно к этому времени труд Каменева на посту председателя Моссовета дал свои плоды. 1925 год стал переломным для Москвы, в которой наблюдался подъем во всех областях народного хозяйства и культуры.

Оставшись членом ЦК РКП(б), он вместе со своими единомышленниками смело выступил в защиту Зиновьева и Троцкого, которых исключили из Центрального Комитета партии. «Мы, члены ЦК и ЦКК — писали они в адрес пленума этих высших партийных органов, — заявляем, что целиком и полностью солидарны со всеми действиями и заявлениями тт. Зиновьева и Троцкого и других наших исключенных товарищей, что все их шаги делались с нашего согласия, что мы несем целиком, полностью и до конца ответственность за каждый их шаг и за каждое их заявление, в частности, за печатание и распространение платформы большевиков-ленинцев (оппозиции)». Самоотверженное заявление не дало положительных результатов. Последствием было лишь то, что самого Каменева исключили из партии.

В 10-ю годовщину Октября оппозиционеры вывели своих сторонников на улицы Москвы и Ленинграда, организовали демонстрации под антисталинскими лозунгами, захватили МВТУ, распространяли нелегальные издания, в частности, так называемое «Завещание Ленина». Но деморализованные остатки оппозиционных фракций не смогли мобилизовать рабочих, собрать под свои знамена достаточно сил.

Разгром оппозиции был полный и окончательный. Сталин надежно укрепил свои позиции и уверенно шел к единоличной власти. В 1927 году после подавления уличных демонстраций оппозиционеров Троцкого выслали из страны. Каменев был сломлен. Не мысля себя вне партии, он направил в ее высшие инстанции покаянное письмо с признанием своих ошибок и в 1928 году был восстановлен.

Привилегии, которыми пользовался Каменев, как один из высших партийных функционеров, за ним сохранились. По словам невестки Льва Борисовича — советской «супердевушки», киноактрисы Галины Кравченко, которая вышла замуж за сына Каменева Александра («Лютика») в 1929 году, жизнь была «сказочной». «Квартира Каменевых была на Манежной площади напротив Кремля. Раньше они в самом Кремле жили, но там стало тесно. Тут, на Манежной, шесть комнат. Квартира на одну сторону. Над нами Анна Ильинична, сестра Ленина. Анна Ильинична всегда присылала прислугу, требуя, чтобы мы потише себя вели. Народ приходил разный, в основном артистический.

«У нас в доме, — вспоминала Кравченко, — родилась идея фильма «Веселые ребята». Однажды, на новый год, было сто четырнадцать человек. Приходил Эйзенштейн, Лев Борисович обожал его. Устраивались просмотры новых советских и зарубежных картин. Устраивали тир прямо в доме. Из духовой домашней винтовки в потолок стреляли… «Кремлевка» была. Пятьсот рублей вносили в месяц на человека… Обеды были на двоих. На Льва Борисовича и Ольгу Давыдовну, но девять человек были сыты этими обедами… В «Кремлевке» к обедам давалось всегда полкило масла и полкило черной икры. Зернистой…».

Когда над головами оппозиционеров сгустились тучи, духовная атмосфера в доме стала напряженной. «Ольга Давыдовна все понимала. Она ждала. Лев Борисович, тот вообще был не от мира сего, а она ждала и боялась… Лев Борисович, наоборот, очень был оптимистичен. И весь в искусстве. Я не помню, чтобы он когда-нибудь в доме говорил о политике. Он, когда я вошла в их дом, вообще уже отошел от политики. Весь в книгах. Обожал музыку… У Льва Борисовича своего ничего не было — все было казенное. Когда он ездил в Италию обрабатывать Муссолини, ему там подарили великолепный автомобиль, его он отдал во ВЦИК», — пишет в книге «Кремлевские жены» Л. Васильева.

Впрочем, думается, что за внешним оптимизмом Льва Борисовича, который, уйдя от большой политики, стал заниматься любимым делом, Кравченко не заметила трагедии, которую, несомненно, переживал ближайший соратник Ленина, вкусивший властных вершин в партии и государстве. Он слишком хорошо знал «азиата», как он вместе с Зиновьевым называл Сталина, чтобы полагать, что его оставят в покое.

В начале 30-х годов в предчувствии нависшей страшной катастрофы, в полном отчаянии Каменев в беседе с Бухариным сказал, что он хотел бы только одного — спокойной жизни, и чтобы Сталин забыл его имя. Думается, что литературная, издательская и научная работа помогала Каменеву на какое-то время отвлечься от ужасной действительности сталинской изуверской травли и преследований. И действительно, уже в 1932 году за то, что Каменев не сообщил органам НКВД об известной ему так называемой «Рютинской платформе», предусматривавшей террор, организацию восстаний и забастовок, он был вновь исключен из партии и выслан в административном порядке в Минусинск.