Все правители Москвы. 1917–2017 - [165]

Когда он работает с документами, голый череп склоняет также набок, коротко остриженными ногтями на ухоженных руках прижимает к столу документ, при этом на безымянном пальце правой руки поблескивает тонкое обручальное кольцо, на шее — золотая цепочка. То ли крестик на ней, то ли украшение.

Росту в нем немногим более 160 сантиметров, но при мощном торсе, широкой кости, большом весе он кажется более высоким, хотя для великих рост — не главное. И Наполеон, и Суворов, и Пушкин, и Ленин, и Сталин, и Гитлер, и Хрущев были малышами. Один Ельцин столб, но — сами понимаете, не в том ряду.

Подобострастный Церетели изобразил Ю. Лужкова по заимствованному, кстати, у скульпторов Демченко и Головачева сюжету с мячом и ракеткой просто монстром, а не человеком. И ни ракетка, ни футбольный мяч не сглаживают этого угнетающего впечатления. Могучий монстр-мыслитель с проникающим во все и вся взглядом. Должно быть, скульптор всех времен и народов, каковым он представляется бывшему мэру Москвы, хотел потрафить своему покровителю, а получилось даже хуже, чем всегда.

Замечу, кстати, что когда-то Ю. Лужков был почти равнодушен, во всяком случае не однажды подчеркивал это, к тому, как выглядел на снимках, в каком виде публикуют его портреты в газетах. Теперь я понимаю, что он только старался казаться равнодушным, и делаю вывод: сущность его несколько иная, чем на экранах и полосах газет.

— Я никогда не выбираю для публикации свои портреты, — утверждал Лужков.

И это было правдой до того момента, пока в его карманный пресс-центр не приняли на работу придворного фотографа, который был обязан запечатлевать для истории каждый шаг мэра, вести фотолетопись его великих дел и свершений, распространять его лик через газеты и журналы. Перед очередными выборами за каждый такой снимок руководитель пресс-центра Серега Цой требовал аж 250 долларов со страждущих и это, вероятно, не предел. Портреты были гладкие, отретушированные. В отличие от текста этого очерка.

Вслед за фотографом появились художники, стремящиеся запечатлеть — некоторые влекомые, как когда-то и я сам, искренним желанием, стремлением и восторгом перед свершениями мэра, но абсолютное большинство — исключительно из корыстных побуждений. Позировать же Ю. Лужков не любит, времени, говорит, «нету». Поэтому большинство его портретов слащавы, приторны и подхалимски вылизаны — этакие а-ля Шилов.

Самый большой поток изваяний «подогнали» к юбилею Ю. Лужкова скульпторы. Статуэтки из мрамора и бронзы, бюсты и портреты разных размеров и модификаций завалили всю его подсобку — самую отличительную особенность зрелого мэрского периода. Это такая боковушка при рабочем кабинете, но не в традиционном отрицательном ее толковании, а своеобразный «аппендикс» коридора, связывающего кабинет и зал заседаний в единое целое. В этом «аппендиксе» стоял низенький и маленький журнальный столик с электросамоваром посередине, тремя креслами, которые еле-еле устанавливаются вокруг столика. Напротив — диван, слева от входа — холодильник. В глубине коридора — туалет. Хозяин садился обычно в кресло так, чтобы видеть собеседника, при разговоре закидывал правую ногу на валик кресла и говорил: то зло, то убежденно, а то и смачно матерясь.

— Никак не могу отучиться, — сказал как-то. — Хотя, признаюсь, никогда и не пытался.

Со временем эта с голыми стенами когда-то боковушка оказалась целиком заваленной всякой всячиной, которую ему таскали на дни рождения, на юбилеи и просто так.

— Всякого говна нанесли, — заметил он как-то после очередных подношений.

Известная недооценка Ю. Лужковым своих внешних данных не помешала в молодости сделать выгодную партию и жениться на дочери большого нефтяного начальника, удачно распределиться по окончании института нефти и газа имени Губкина — его не загнали на «севера», а оставили в Москве и направили во ВНИИ пластмасс.

И институт этот сослужил ему потом отличную службу. На его благодатной почве родилось в новые времена движение «прибамбасы из пластмассы» и выросла миллиардерша Е. Батурина, вторая жена Ю. Лужкова, которой он, по его собственным словам, ну совершенно не помогал в бизнесе.

Для полноты описания внешности замечу, что одевается он в зависимости от обстоятельств. Может носить смокинг с бабочкой, дорогие костюмы с галстуком, а может — тренировочные штаны с кроссовками, фирменные футболку, куртку и бейсболку, безо всяких претензий на внешний лоск.

ХАРАКТЕР

— Я не ангел, и крылышки у меня если и появятся, то наверняка не скоро. И жесткость, и конфликтность в характере присутствуют. Однако конфликтую я исключительно в интересах дела, которому служу и которое по мере сил стараюсь делать добросовестно. Ни перед кем не собираюсь рядиться в овечью шкуру, поскольку не тот у меня характер от рождения, а что дано, то дано. Я не думаю о том, как выгляжу в тот или иной момент на работе, не забочусь о последствиях того или иного шага, если вижу препятствия на пути к цели. Для меня всегда важен — ре-зу-ль-тат! — так он охарактеризовал себя сам в одном из интервью.

А всё справедливо, если учесть, что характер у него действительно не ординарный. Он может быть терпеливым и сдержанным довольно долго, потом неожиданно взорваться и также долго отходить. Прежде чем рассказать, каким мне видится его характер, приведу мнение двух авторитетных людей. Вот что пишет известный физиономист и автор многих книг по анализу личности Б. Хигер: