Все правители Москвы. 1917–2017 - [127]

Однако и строительство Зеленограда, и развитие метрополитена, и создание кольцевой дороги, и непрекращающаяся модернизация всех видов столичной индустрии не дают полной картины жизнедеятельности Москвы.

В мае 1961 года Горисполком принял решение об организации Главного архитектурно-планировочного управления. Н.И. Бобровников строил Большую Москву. В 1957–1960 годах Н.И. Бобровников не раз выступал в газетах и журналах, рассказывая о том, какие перемены происходят в столице, о перспективах ее развития. В числе этих публикаций статьи: «Городское хозяйство столицы за 40 лет советской власти» (Городское хозяйство Москвы. 1957. № 10), «Семилетний план развития городского хозяйства Москвы» (Городское хозяйство Москвы. 1959. № 6), «Городское хозяйство Москвы в 1961 году» (Городское хозяйство Москвы. 1961. № 1), «Н.И. Бобровников о Большой Москве» (Новое время. 1961. № 12), «Столица коммунистического завтра (К проекту строительства Большой Москвы)» (Смена. 1961. № 1) и др.

Что бросается в глаза, когда читаешь эти статьи: масса цифр, разнообразнейшие сведения о городе, его экономике, и совершенно ничего Бобровников не пишет о себе, о своей роли (а она была главной) во всех этих делах.

А Николаю Ивановичу было о чем рассказать: и о своей работе, и о себе самом. И о такой стороне жизни, которая тогда была не у каждого: Бобровников за семь лет — с 1954 по 1961 год — побывал в одиннадцати странах. Только один раз, в 1960 году, поехал он на лечение и отдых в Болгарию. И то в свой отпуск, а остальные — это были довольно непродолжительные служебные командировки в те государства, с которыми Моссовет налаживал деловые и культурные контакты.

Его внимание, прежде всего, привлекали столицы — Хельсинки, Лондон, Варшава, Бухарест, Белград, Афины, Пекин, Оттава, София, Сантьяго, — где он непременно встречался с мэрами этих городов, расспрашивая их о проблемах столичных мегаполисов, рассказывал и о своем немалом опыте.

Вернувшись из Парижа, он приказал отменить автомобильные сигналы, допуская их применение лишь в самых крайних случаях. Он не знал тогда, что это решение роковым образом отразится на его жизни.

А дело было так. Хрущев, проезжая по Москве, обратил внимание на то, что автомобильные клаксоны молчат, и спросил у шофера, почему это случилось?

Шофер ответил, что сделано это по решению Моссовета. Глава государства вспыхнул: почему он должен узнавать о происходящем в столице от своего шофера? Приехав на работу, Хрущев вызвал Бобровникова и отчитал его за то, что он принимает ответственные решения, не советуясь с ним, и ставит его и всю столицу перед свершившимся фактом.

Николай Иванович ответил, что не считает возможным надоедать руководителю партии и правительства такими пустяками, отрывая его от государственных дел, но увидел, что объяснение Хрущеву не понравилось. Хуже того, Бобровников из состоявшегося разговора выводов не сделал и продолжал «своевольничать», как определяли его поведение окружающие Хрущева подхалимы, при подходящем случае подливая масла в огонь.

12 декабря 1959 года в связи с 50-летием со дня рождения Николай Иванович был награжден третьим орденом Ленина, и хотя формально награда это была юбилейной, на самом же деле являлась она признанием его очевидных больших заслуг в деле государственного строительства.

В 1961 году был создан первый домостроительный комбинат. В него вошли три завода строительной индустрии — Ростокинский, Хорошевский и Краснопресненский. Это было не просто механическое объединение до того разрозненных заводов, а создание принципиально нового предприятия-гиганта, осуществлявшего весь комплекс работ — от производства деталей до их монтажа, отделки и сдачи в эксплуатацию готового к заселению дома.

Смелым, революционным шагом было и то, что Главмосстрой перешел от строительства отдельных зданий к застройке крупных жилых массивов и целых микрорайонов. Все это в совокупности привело к тому, что выработка на одного строителя увеличилась вдвое, а жилья в 1961 году по сравнению с минувшим пятилетием было построено более чем в три раза. Дело это казалось масштабным не только с точки зрения московского руководства. Оценивая его весьма похвально отзывался о нем сам Хрущев. «Подводя итоги своим записям о строительстве, — писал Н.С. Хрущев в четвертой книге воспоминаний «Время. Люди. Власть» (М., 1999), — я радуюсь и горжусь, что мы освоили строительство жилья в таких грандиозных масштабах. Все это благодаря сборному железобетону. Мы первыми в мире проявили инициативу в этой области.»

Но не все шло так гладко, как хотелось бы. С конца 50-х годов темпы роста грандиозного строительства, как отмечает Е. Таранов в статье «Город коммунизма» (Московский архив. Историко-краеведческий альманах. М., 1996), «перестали соответствовать возможностям городского бюджета. Начались перебои со стройматериалами, «полетели графики ввода жилья и промышленных объектов, неделями простаивали целые бригады. Только половина введенных в 1959 году зданий получила оценку «хорошо». Низкое качество строительства резко ударило по престижу прославленного Мосстроя».