— Если ты восстановишь ее, то почувствуешь удовлетворение. Особенно после того, что случилось в Буффало.
Джейк издал неопределенный звук, не зная, как реагировать на столь быстро сделанное заключение.
Шоколад был выпит, толстая свеча значительно уменьшилась в размерах, и внутри ее образовалась большая дыра. Это было все, что осталось от свечи для украшения праздничного пасхального стола. Но Джейк не расстраивался. Он наслаждался тем, что сидел в полутьме, на тихой кухне, рядом с Карой. И разговаривал с ней.
Его удивило, что он рассказал ей о себе все, за исключением некоторых отвратительных подробностей. Раскрыв перед ней свою душу, Джейк приготовился — вот сейчас она отвернется от него. Вежливо, конечно. Все-таки она была его гостьей. Но он не почувствовал в ней никакого отвращения, никакого стремления отдалиться. Кара просто слушала, и именно это пробуждало в нем желание раскрыться перед ней.
Джейк указал на свечу и сказал:
— Кажется, наступила ночь.
— Да. Уже поздно.
Никто из них, однако, не пошевелился. Свеча приветливо вспыхнула, когда молчание затянулось. Первой встала Кара. Она отнесла чашки к раковине и стала их мыть, а Джейк взял фонарик. Когда Кара закончила, он включил фонарик и задул пламя свечи.
Затянув потуже пояс халата и прикрыв воротником шею, Кара сказала:
— Ну, спокойной ночи.
— Я провожу тебя наверх. В камин надо подбросить поленья.
— Хорошо.
Под их ногами застонали и заскрипели ступеньки. Джейк подумал, что сейчас на верху лестницы появится его мать, как было в его детстве, когда поздним вечером он тихо крался домой. Но дверь комнаты, где спали его родители, оставалась закрытой.
Когда они дошли до спальни, Джейк решил побыстрее разжечь огонь и уйти, пока они оба не окажутся в неловком положении. Он почувствовал, как вспотели его ладони, когда он представил себе то, что не имел права представлять.
Как Джейк и подозревал, огонь снова потух, и в камине лишь тлели угли. Утром ему надо будет принести сюда побольше дров. Сейчас осталась лишь пара поленьев. Но их хватит на остаток ночи. Ему потребовалась лишь пара минут, чтобы вновь разжечь огонь, а Кара терпеливо стояла за ним, светя ему фонариком, пока это было необходимо.
Встав на ноги, Джейк отряхнул руки:
— Тебе будет тепло до утра.
— Спасибо.
Кара передала ему фонарик, и Джейк сунул его в карман.
— Спасибо тебе.
Ресницы ее дрогнули.
— За что?
— Не знаю. — Смех его был сдавленным и смущенным. — За то, что выслушала меня.
Она улыбнулась:
— Я сказала тебе, что умею слушать.
— Да, умеешь. — Дотронувшись до ее руки, он мягко сжал ее. Кожа ее была нежной, а его ладони были покрыты мозолями. — Ты очень хороший слушатель, даже для такого человека, как я, который не любит много говорить… о всякой ерунде.
— Иногда легче разговаривать с посторонним человеком, чем с родными и близкими, — заметила она.
Он кивнул, хотя все-таки посчитал, что ее теория имеет брешь. Кара уже не была для него посторонним человеком. Странно, ведь они знали друг друга меньше суток. Их пути пересеклись чисто случайно, из-за метели, случившейся в начале весны перед Пасхой.
— Да, действительно.
Джейк обнаружил, что все еще держит ее руку. Но еще больше его удивило то, что он не очень спешил ее отпускать. Бросив взгляд в сторону, он увидел кровать. Простыни были такими же смятыми, как и тогда, когда на ней спал он. Джейк сглотнул, потому что сейчас ему захотелось вновь смять эти простыни, но совсем не от беспокойного сна. Кара, казалось, угадала ход его мыслей. Губы ее приоткрылись, дыхание стало учащенным.
— Мне действительно надо идти. Прямо сейчас, — прошептал он, скорее для себя, чем для нее.
В его словах прозвучала странная нотка отчаяния. И вместо того чтобы отпустить Кару и направиться к двери, Джейк прижал ее к себе.
Он сделал это медленно, давая ей возможность оттолкнуть его. Но она не оттолкнула, и тогда он наклонил голову, тоже очень медленно. Наконец его губы прикоснулись к ее губам. Когда они приоткрылись навстречу, он едва не застонал от наслаждения.
Кара идеально подходила ему. Не только ее губы, но и тело, каждой клеточкой прижавшееся к нему, от груди до бедер. Она была хрупкой, но в то же время с соблазнительными изгибами фигуры. Теперь Джейк это знал, потому что руки нащупали ее тело, когда под напором отчаяния и влечения рухнули все запреты, которые сдерживали его.
— Джейк…
Она прошептала его имя, когда губы его прикоснулись к ее шее. От нее исходил запах его мыла и горячего шоколада — необычное сочетание. Когда он было остановился, она обхватила его лицо руками и прижалась к его губам, во второй раз вознеся его на небеса. Джейк чувствовал кровать за своей спиной — она манила, соблазняла его, проверяла его решимость.
Однако здравый смысл все-таки одержал верх над бурлящим морем гормонов. Секс с Карой был плохой идеей. Как только дороги будут расчищены, а ее автомобиль починен, она отправится своей дорогой. И Джейк не знал, увидятся ли они снова. И не был даже уверен в том, хочет ли он этого. Ему совершенно не хотелось завязывать с кем-то отношения, к тому же Кара не производила впечатления женщины, заинтересованной в свободном сексе, без всяких обязательств.
