Все очень непросто - [5]

В Италии приходим в винную лавку. Глазастый Валерка быстро из всякой тухлятины на полке выудил бутылку "Алкоголь Пуро", то есть чистый спирт; на этикетке даже огонек изображен: мол, горючее.

Продавец даже ухом не повел. Мало ли для каких целей мы берем (в той лавке и лак, и бензин, и средство для мойки стекол продавались), потом услышал русскую речь — сразу смикитил.

— Нон посибиле, — кричит, то есть никак невозможно.

Да еще свои ручки пухлые на груди скрестил и зубы оскалил, как на табличке "не влезай, убьет". Откуда только знает, что у нас на столбах написано.

Ну, нам-то что? Мы на "Солнцедаре" росли, камни можем есть. Пожали плечами, заплатили и пошли.

Продавец еще долго за нами бежал: АКВА, АКВА — это он воду намекает. Значит, чтобы мы уж в крайнем случае водой разбавляли в пропорции один к ста семидесяти.

Не надо!!! Валера — химик по образованию, МГУ заканчивал, наверно, уж получше какого-то макаронника знает, где чего добавить.

В три секунды в каюте из одной бутылки "Алкоголь Пуро" шесть "Столичных" приготовил. Будут нас еще учить!!! Как видите, с умением и сноровкой быт наладить можно.

Вот только с Прибалтикой осечки случались.

Это все равно как вы собираетесь поднять очень тяжелый чемодан, напрягаете мышцы, делаете вдох-выдох, а он пустой — ну, в общем, разбежался и упал.

В Риге приходим в кафе. У нас в Москве его назвали бы рестораном, а у них нет — кафе. Швейцар стоит — баки, как у собаки. "Прошу, господа", — говорит по-латышски. "Ну это нам вообще непонятно, хотели было уйти, но пообедать-то надо. Ладно. Зашли, сели. Подходит официант с внешностью и манерами владетельного гранда. Провозглашает меню по-латышски минут десять. Мы, конечно: "Извините, не понимаем". Он — ничего, даже не ударил. "Суп, — говорит, — и второе". Ну, диктовали мы ему то да сё, никак его не собьешь — стоит с каменной мордой, записывает. Наконец Сашка, чтобы его как-то из транса вывести, говорит: — И, пожалуйста, четырнадцать стаканов чая…

Гранд одну бровь приподнял и спрашивает: — С ложечками?

В Таллин приехали в день какого-то еще всенародного праздника. Концерт только завтра, сегодня день свободный. На вечер ресторан заказан а гостинице Виру, а днем по старому города бегали, дыхание веков ощущали.

Я перед поездкой, еще в Москве, себе сапожки ковбойские справил, надел в Таллине с утро, хожу-радуюсь. Единственно, что постеснялся джинсы в сапоги заправить — слишком уж было бы "знойно".

За целый день набегались, ноги гудят, да я еще страшно натер себе икры новыми голенищами. Принял душ, лежу, отдыхаю. В 8 часов наш Директор всех обошел, предупредил: форма одежды N 1 (пиджаки, галстуки).

Настроение отличное. Я костюмчик надел, галстук повязал полюбовался — то, что надо, пусть эстонцы умоются. Сапожки натянул — шагу ступить не могу.

Края голенищ прямо в больные места впиваются. И надо-то всего лишь носки высокие или там "гольфы", а где в полдевятого вечера возьмешь? Пошел по товарищам, нет ли у кого чулок длинных или колготок? Так нет.

Заплакал. Не в кроссовках же идти, да и не пустят — Европа чертова.

Открываю гастрольный чемодан: вот отвертка, вот нож — пока не то. Ба! Туалетная бумага! Обмотал на манер красноармейских портянок, надел сапожки — шикарно.

В ресторане сидим солидно: коньяк, шампанское, официанты скользят неслышно, оркестр шуршит что-то хорошее, красивые пары танцуют медленно.

Я даже девушку себе присмотрел, как положено блондинку, дождался музычки повеселей, поклонился (знай наших), пригласил. Она книксен сделала, танцуем Я вообще танцую очень хорошо, Макаревич все время хвалит, а тут партнерша попалась послушная, чувствую себя Джоном Травольтой из "Лихорадки в субботу вечером". Народ вокруг смотрит с уважением, даже круг немного для нас освободили, некоторые аплодировать собрались, еле сдерживаются И тут я во время какого-то особенно удачного поворота опускаю голову и вижу, что за моей правой ногой тащится примерно с метр туалетной бумаги Что девать?! Вы бы, наверное, растерялись. Я — нет Прижимаю партнершу к сердцу кок можно крепче, чтобы хоть она не видела, делаю хитрое па и, как бы между прочим, наступаю левой ногой на бумагу, чем вытаскиваю еще полтора метра.

Тут и танец кончился. Я под видом поклона нагнулся, нагло оторвал проклятую бумагу и пошел спать.

На выходе у швейцара спрашиваю: — Зачем все-таки вы в слове "Таллин" в конце вторую букву "н" начали добавлять? Он говорит — Лучше вторая "и" в конце, чем "с" в начале.

На следующий день собрался я в гости к своему давнему другу поехать. А он, между прочим, Яак Йоала — лучший певец всех времен и народов.

Мы с ним однажды на гастролях в городе Хмельницке вместе случились. Вот он мне вечером после концерта звонит: — Макс, ты чего сейчас делаешь? Не можешь ко мне зайти, а то тут в гости пришли два мужика мощных, боюсь не справлюсь.

Я прихожу, смотрю — действительно мощные — пять бутылок принесли.

Яак показывав на здоровенного дядьку в тренировочном костюме.

— Знакомься, Макс, Николай Болясник — чемпион мира и Европы по поднятию тяжестей.

Коля застенчиво улыбается, потом схватил меня за руку, пожал рукопожатием, в котором гибнут все микробы.