Все очень непросто - [4]
Самый популярный и простой — "Константин Заслонов". Это когда группа музыкантов окружает плотной толпой дежурную, и каждый задает ей какой-нибудь вопрос. Таким образом, как бы создается заслон, который, видимо, и дал название акции.
"Зоя Космодемьянская" — ваш товарищ первым входит в свой номер, наливает полстакана воды и выплескивает на потолок в ванной. Затем бежит к дежурной и жалуется на протекающий потолок. Дежурная идет смотреть, а в это время босоногой стайкой…
Хорош еще "Павлик Морозов" с вынесением на улицу полотенца и тапочек, а также "Зина Портнова", "Петя Клыпа", "Сергей Лазо" и др. Всех секретов раскрывать не буду.
Самое простое, конечно, это дать денег, но их часто под рукой не бывает, тут-то и появляется возможность блеснуть мастерством.
Интересно, что все эти ужасные строгости почему-то на лиц кавказской национальности, которых в любой гостинице половина, не распространяются. Видимо мы хуже не только румын, но и всех остальных тоже.
Отдельная песня — это швейцары. Как правило это бывшие военные, причем не маленьких чинов, так что они инстинктивно ненавидят любого гражданина с прической более 2-х сантиметров.
Недавно в городе Бресте нас днем швейцар долго не пускал в вокзальный ресторан.
— Снимите куртки, — говорит. А гардероб не работает, а в куртках деньги, документы и т. д.
Наш Директор, объясняет, что "Машина Времени", что час до поезда и т. д.
— Та яка така "Машина часу" — не положено и все!
В то же самое время Макаревича, Кутикова и других окружили любители автографов — с трудом отбивались.
Швейцар смотрел, смотрел, наконец говорит: " Я не знаю, но вижу народ вроде вас уважает, а против народа мы никуда. Идите в куртках.
Не стоит говорить, что в зале ресторана, когда мы зашли, половина посетителей сидела в пальто и в шапках.
Да, со швейцарами шутки плохи.
Однажды зимой, после выездного концерта мы возвращались в гостиницу около двух часов ночи. Декабрь и очень холодно, но автобус теплый (не знаю уж, что у них там разладилось), поэтому большинство поехало налегке. Высаживают нас у гостиницы, где мы живем уже три дня, автобус уезжает. Стуча зубами, летим к закрытым стеклянным дверям с надписью "Мест нет" Вестибюль полутемный, никого нет Молотим по стеклу, кто ключами, кто так, кулачищем Наконец, в дальнем конце намечается какое-то движение, с раскладушки поднимается фигура и, медленно шаркая, направляется к нам. Не доходя метров пять, швейцар головой и бровями вопрошает "Чего, мол, надо?" А мы уж друг друга отталкиваем, чтобы первым в тепло вскочить.
Тут Петька Подгородецкий со своим французским гроссе спрашивает — А что, отец, номега есть? Тот показывает на табличку и руками, и спиной делает отрицательные жесты, неспешно удаляясь к раскладушке
Ну, ткнули Петьку пару роз в бок, кричим, ключи показываем, Швейцар издали, с раскладушки только руки скрещивает и головой мотает.
Минут двадцать пять "дрожжи продавали"..
Конечно, сейчас кое-что изменилось, но осталась постоянная боязнь закурить в коридоре или забыть визитную карточку в номере. Все это настолько въелось в кожу, что сохраняется даже за границей
Так, например, после долгих ожиданий и отказов "Машина времени" приехала в США. На шестой или седьмой день приводят нас в дискотеку. Первое, что удивило — это великолепные музыканты, днем записывающиеся на студиях с различными суперизвестными певцами и группами, а вечером уже распрягающиеся в дискотечном угаре. Второе удивление — это контингент, возрастной разброс от 18 до 60 лет. Лихие бабушки в коротких юбках отплясывали с юнцами западные обезьяньи танцы.
Я стою, прижавшись к стенке, всего трясет. Во-первых, от того; что я в Лос-Анджелесе, во вторых, что вокруг никаких руководителей тургрупп — полная свобода Но на всякий случай опасаюсь провокаций — после стольких собеседований и инструктажей боязнь непременных провокаций очень нескоро выветрилась.
Все кругом курят. Я тоже курю сигареты "Родопи" — привез с Родины, чтобы не тратить валюту. Очень нервничаю. Тут подходит один плечистый в черной водолазке, уши прижатые, нос приплюснутый, и берет под локоть явно с провокационными целями.
— Ты что, не знаешь, что здесь нельзя курить марихуану? Я — в шоке, так как меня приняли за настоящего американца, а также от того, что я сразу понял, что он мне сказал.
Начинаю бормотать, пачку показывать, даже затянуться дал. Уж не стал объяснять, что сигареты болгарские — он и страны-то такай, наверное, не знает. "Рашен", — и все тут.
Затянулся пару раз бедняга.
— Сорри, — говорит.
В борьбе с сервисом крепла и набиралась сил могучая советская эстрада и рок музыка С годами научились обращаться и с поездами, и с гостиницами, и с самолетами, и даже с пароходами.
Много раз приходилось бывать в круизах и по Черному морю, и в загранплаваниях. Каюты обычно двухместные. Сложились уже постоянные пары. Я, например, все время плаваю с нашим барабанщиком Валерой Ефремовым. Я ведь сам бывший барабанщик, и интересов общих у нас с ним много. То обсуждаем прочитанные книги и просмотренные кинофильмы, то молчим тупо об одном и том же. А когда уже совсем делать нечего, беззлобно ругаемся, кому наверху спать, а кому на нижней койке. Но сначала, как люди опытные, стараемся выбрать каюту поближе к середине коробя, потому что качает меньше, затем отверткой отключается громкоговоритель, так как ночью и утром над ухом орет непонятный голос: "Двенадцатому срочно к тринадцатому", а иногда "Четырнадцатому очень срочно к пятнадцатому". Потом Валера из привезенной из дома проволоки пристраивает к кондиционеру держатель, в который помещается пара бутылок воды, и мы имеем холодный лимонад. А было несколько случаев, даже выпивали алкоголь.
Максим Капитановский — музыкант в прошлом, а ныне режиссер документального кино, — написал книгу о жизни. Нашей жизни, в которой, не обладая чувством юмора, пришлось бы очень тяжело. В предисловии легендарный Андрей Макаревич пишет: «Макс — великолепный рассказчик». И это правда — некоторые эпизоды заставляют хохотать до колик. При этом книга не просто смешная, а очень даже поучительная: в ней рассказывается, как не растеряться в самых трудных жизненных ситуациях.
Максим Капитановский — режиссер-документалист и сценарист фильмов «Пол Маккартни. 73 часа в России», «Во всем прошу винить «Битлз», «Таймашин. Рождение эпохи» и других, писатель, журналист, участник культовых групп «Добры молодцы», «Лейся, песня!», супер-группы журфака МГУ «Второе дыхание», барабанщик ранних составов группы «Машина времени», в течение 12 лет звукорежиссер «Машины». В предисловии к книге Андрей Макаревич пишет: «У Макса была масса разнообразных достоинств. Одно из них — он великолепный рассказчик.
Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.
Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.