Все о моей мафии - [21]

Конечно, пациенты приходят всегда с желанием чего-то исправить. Но здесь надо отсеивать нормальных людей с нормальными пожеланиями от ненормальных. Первый закон пластической хирургии — разговор с хирургом. Один такой разговор мы наблюдали в клинике Владимира Тапии. Его полная фамилия Тапия-Фернандес. Он родился, вырос и учился в Боливии, а затем много лет стажировался в Италии и Соединенных Штатах. Последние годы он оперирует в Москве. Его день расписан по минутам и начинается, как ни странно, с вечера предыдущего дня, когда в центре Москвы он консультирует пациентов. Поговорить с врачом в нашем присутствии согласилась Елена из Новокузнецка. На вид ей было лет тридцать, симпатичная женщина, но мешки под глазами существенно портили внешность. Несколько лет она думала об операции. Надо отдать должное ее тщательному подходу к этому вопросу. Тапиа — пятый специалист, которого она посещала для консультации. Мы не ожидали, что боливиец начнет с ходу отговаривать ее от операции, рассказывая о многочисленных осложнениях, которые могут начаться после всего. Елена потом сказала нам, что он — единственный, кто заговорил о последствиях и предостерег ее от ошибок. Не знаю, легла ли она под нож или нет. Но доктор признался нам, что отговаривает регулярно, и тем не менее пациентов ему и так хватает. Кстати, Тапию можно назвать пионером липосакции в России. Именно он привез сюда в начале 1990-х технологию откачивания лишнего жира. Привез на свой страх и риск, не зная, отзовутся ли клиенты на предложение по радикальной коррекции фигуры. А народ-то откликнулся. Тапия организовал школу по обучению этой технологии. Программа была рассчитана на три года. Но хирурги походили на операции три месяца и решили, что полностью освоили процесс. А дальше началась голая правда. Тяжелейшие осложнения, с одной стороны, с другой — пациентки полнели, и жир скапливался вокруг тех мест, которые были прооперированы — получалась жуткая картина. Тапия после этих «ученичков» очень много переделывал. Но он сам никогда не откачивал помногу. А вот рекорд его учителя — доктора Зокки — 22 литра за одну операцию.

Еще одна пациентка, на которую мы обратили внимание в клинике доктора Тапии, была совсем девчонкой — 16 лет. Ее звали Гульнара, и привез ее к Владимиру из Ростова отец. У девочки было затруднено дыхание, и врачи направили ее на лор-операцию, в результате чего у нее провалилась перегородка. Папаша пришел к ростовскому врачу, взял его за шкирку и тряс так, что тот дар речи потерял. Но делу это не помогло. Девочку привезли к Тапии, сделали рентген, а там перегородки нет. Резонный вопрос: а из чего делать нос? Две недели Владимир консультировался с коллегами. И в конце концов Тапиа установил ей донорский хрящ. Мы снимали девчонку спустя неделю после операции, она выглядела просто красавицей. Не знаю, как обстоят у нее дела сейчас, но тогда это было настоящим спасением. Впрочем, пока я изучала сложности пластической хирургии, желание переделывать свой собственный нос становилось все меньше и меньше. Окончательно меня отвратила от этой затеи вот какая история.

В нашей программе принимали участие, помимо многочисленных пациентов, жертв и судмедэкспертов, три основных хирурга. Это уже известные вам доктор Тапия, профессор Неробеев и еще один герой — профессор Александр Сергеевич (фамилию его я произносить не хочу). Его знают звезды отечественного шоу-бизнеса. Многих из них он оперировал бесплатно, просто за рекламу, зато остальной контингент был исключительно с Рублевки. Цены на его услуги были заоблачными, как минимум в три раза выше, чем за аналогичные услуги у других врачей. Клиника его располагалась в самом центре столицы, а загородный офис — в знаменитом рублевском поселке Барвиха. Безусловно, Александр Сергеевич — человек способный, но во многом своему карьерному взлету он обязан жене — дочери известного грузинского хирурга. Она сама по профессии врач, но по деловой хватке — просто акула. Женщина весьма странной внешности. Ей было под пятьдесят, но она ходила с голым пупком, мощным декольте, все лицо ее было похоже на маску. Всем своим видом она показывала, кто хозяин не только в доме, но и в клинике. Профессор же производил впечатление робкого подкаблучника, а потому его жена определяла стратегию и основные направления деятельности клиники. Впрочем, мой выбор на эту пару пал не случайно. Мне ее буквально навязала коммерческая служба нашей телекомпании. Их появление в программе было проплачено. А так как я по поводу каждой кандидатуры консультировалась с Еленой Малышевой, то, естественно, сообщила ей и о своем новом герое. Лена покрылась красной краской, у нее затряслись руки: «Ни в коем случае, этому человеку в сообществе никто не подает руки, кто угодно, только не он». Лена как в воду глядела, сказав, что если остальные участники программы узнают, кто рядом с ними в компании, то откажутся принимать участие. Я пошла в дирекцию нашей компании с просьбой разорвать отношения с этой подозрительной четой, но дирекция была непреклонна. Впрочем, позднее они сами горько пожалели, что не пошли на мои уговоры.