Всё о Ёжике, Медвежонке, Львёнке и Черепахе - [6]

— Я боюсь, — сказал Заяц.

— Он боится! — крикнула Белка. Ей со звёзды было слышнее.

— Прыгай, кому говорят! — ещё громче крикнул Медвежонок, и, откинувшись назад, они с Ёжиком, как могли, растянули простыню. — Ну!

— Прыгай! — крикнула Белка. Заяц разжал лапы и полетел, полетел, полетел, только чёрный ночной ветер засвистал между ушами.

«Где ж простыня? Где же земля?» — думал Заяц и не знал, что он, как большая птица с широкими крыльями, летит над землёй и уже не может упасть.

Тёплым тихим утром посреди зимы

Вольный осенний ветер

Ни свет ни заря к Ёжику с Медвежонком прибежал Заяц.

— Эй! — закричал он. — Эгей! Эге-ге-гей!

— Ну что? Говори, — сказал Медвежонок.

— Эге-ге-ге-ге! — вопил Заяц.

— Да говори же! — Ёжик начал сердиться.

— Эге-ге-ге-ге! Ге-гей! Ге-гей! — И Заяц убежал.

— Чего это он?

— Не знаю, — сказал Медвежонок.

А Заяц птицей летел по лесу и вопил истошным заячьим голосом.

— Что с ним? — спросила Белка.

— Понять не могу, — сказал Муравей. А Заяц сделал полный круг и снова выбежал на медвежью поляну.

— Скажешь или нет? — крикнул Медвежонок. Заяц вдруг остановился, замер, встал на задние лапы и…

— Ну же! — крикнул Ёжик.

— Ха-ха-ха-ха-ха! — расхохотался Заяц и понёсся со всех ног прочь.

— Может, он с ума сошёл, с ума сошёл, с ума сошёл? — тараторила Сорока.

— Да нет, он в своём уме, в своём уме, в своём уме! — долбил Дятел.

И только Заяц ни у кого ничего не спрашивал, никому ничего не говорил, а вольный, как ветер, летел по лесу.

— Знаешь, — сказал Медвежонок. — Мне кажется, он вообразил себя… ветром. Он мне как-то сказал:

«Представляешь, Медвежонок, если я стану ветром?»

— Это здорово, — сказал Ёжик. — Только Заяц никогда до такого не додумается. И ошибся.

Потому что Заяц в этот лёгкий солнечный день действительно с утра почувствовал себя вольным осенним ветром, летящим по полям и лесам.

Мы будем приходить и дышать

Вот уже несколько дней не было солнца. Лес стоял пустой, тихий. Даже вороны не летали, — вот какой был пустой лес.

— Ну всё, готовься к зиме, — сказал Медвежонок.

— А где птицы? — спросил Ёжик.

— Готовятся. Утепляют гнёзда.

— А Белка где?

— Дупло сухим махом выкладывает.

— А Заяц?

— Сидит в норе, дышит. Хочет надышать на всю зиму.

— Вот глупый, — улыбнулся Ёжик.

— Я ему сказал: перед зимой не надышишься.

— А он?

— Надышу, говорит. Буду дышать и дышать.

— Айда к нему, может, чем поможем. И они отправились к Зайцу.

Заячья нора была в третьей стороне от горы. С одной стороны — дом Ёжика, с другой — дом Медвежонка, а с третьей — нора Зайца.

— Вот, — сказал Медвежонок. — Здесь. Эй, Заяц! — крикнул он.

— А, — глухо донеслось из норы.

— Ты что там делаешь? — спросил Ёжик.

— Дышу.

— Много надышал?

— Нет ещё. Половиночку.

— Хочешь, мы подышим сверху? — спросил Медвежонок.

— Не получится, — донеслось из норы. — У меня — дверь.

— А ты сделай щёлочку, — сказал Ёжик.

— Приоткрой чуть-чуть, а мы будем дышать, — сказал Медвежонок.

— Бу-бу-бу, — донеслось из норы.

— Что?

— Сейчас, — сказал Заяц. — Ну, дышите!

Ёжик с Медвежонком легли голова к голове и стали дышать.

— Ха!.. Ха!.. — дышал Ёжик.

— Ха-а!.. Ха-а!.. — дышал Медвежонок.

— Ну как? — крикнул Ёжик.

— Теплеет, — сказал Заяц. — Дышите.

— А теперь? — через минуту спросил Медвежонок.

— Дышать — нечем, — сказал Заяц.

— Выходи к нам! — крикнул Ёжик.

— Дверь закрой и вылазь!

Заяц хлопнул дверью и вылез наружу.

— Ну как?

— Как в бане, — сказал Заяц.

— Вот видишь, втроём-то лучше, — сказал Медвежонок.

— Мы теперь всю зиму будем к тебе приходить и дышать, — сказал Ёжик.

— А будешь замерзать, приходи ко мне, — сказал Медвежонок.

— Или ко мне, — сказал Ёжик.

— Спасибо, — сказал Заяц. — Я обязательно приду. Только вы ко мне не ходите, ладно?

— Да почему?..

— Следы, — сказал Заяц. — Натопчете, и тогда кто-нибудь меня обязательно съест.

Лисичка

Это был необыкновенный осенний день! Было столько синевы, столько огненных листьев, столько солнца, что к вечеру Медвежонок заплакал.

— Ты чего это? — спросил Ёжик.

— Не знаю, — сказал Медвежонок. — Плакать хочется.

— Да ты посмотри…

— Я видел, — сказал Медвежонок. — Потому и плачу.

— Чего ж здесь плакать? Радоваться надо, — сказал Ёжик.

— Я от радости плачу, — сказал Медвежонок.

— Разве от радости плачут?

— Ещё бы! — И Медвежонок разрыдался.

— Успокойся, что ты! — Ёжик погладил Медвежонка лапой. — Завтра снова будет солнце, и снова будут лететь листья, и улетать птицы.

— Улетать, — всхлипнул Медвежонок. И разревелся ещё пуще.

— Но они прилетят, — сказал Ёжик. — Они вернутся. Пройдёт зима, снег растает, и они вернутся.

— Зима. — Медвежонок горько плакал и весь вздрагивал.

— Ну да, зима. Но она пройдёт, и всё будет снова.

— Не хочу! Не хочу, слышишь?

— Чего ты не хочешь?

— Чтобы всё уходило, улетало! — крикнул Медвежонок.

— Это же ненадолго, — сказал Ёжик. — Ты же сам знаешь. А как красиво зимой!

— Зимой я тоже буду плакать.

— Зимой? Да почему?

— Мне будет её жалко. — И Медвежонок уже так расплакался, что Ёжик понял: словами здесь не поможешь.

— Бежим! — крикнул он.

— Куда? — поднял зарёванные глаза Медвежонок.

— Бежим, говорю! — И Ёжик схватил Медвежонка за лапу и потащил в лес.

— Куда ты меня тащишь?!

Они пробежали мимо старой сломанной берёзы, перешли по сгнившему мостку ручей, перелезли через срубленную осину и, петляя между горелых пней, поднялись в гору.