Всё не так - [48]

— И как же именно она поделена? — спросил Фидель.

— Европа с Россией наши, — ответил Зонненберг. — Восточная Азия — ну, это япошки. С ними никто ссориться не хочет — ни мы, ни Запад. Ведь у Японии тоже есть атомная бомба. Да и какой смысл иметь двух врагов вместо одного? Так что Сфера однозначно японская, тут спору нет. Ну, а Западу принадлежат Северная Америка, европейские члены НАТО, Австралия с Новой Зеландией, ДВР — и, конечно, Западное полушарие. Доктрина Монро и теперь живее всех живых.

— Значит, вся Латинская Америка… — побледнел Кастро.

— Да, Фидель, вся Латинская Америка является зоной американских интересов. Уверяю тебя, ЦРУ пристально следит за всеми южноамериканскими и центральноамериканскими странами. И как только в одной из них придет к власти левое правительство, которое потом пожелает дружить с Германией — все, через неделю-другую этому правительству конец. Тут же найдется мощная оппозиция, которую Штаты всемерно поддержат. В конце концов, Германия далеко, а Америка под боком.

— Но ведь нам янки не мешали… — недоуменно сказал Фидель.

— Это потому, что до сих пор им было все равно, кто у вас там на Кубе победит — Батиста или Кастро. Американцам давно уже надоели авторитарность и коррумпированность батистовского режима. Они вполне могли ожидать, что из тебя получится более приличный президент. Но как только бы ты после победы заговорил о социализме и о союзе с Рейхом… Нет, этого Америка бы не допустила.

— Ясно… — грустно кивнул головой Кастро. — Получается, что вся холодная война состоит в том, что и вы, и Запад охраняете свои сферы влияния? А о наступлении обе стороны уже давно позабыли?

— Ну почему же? — усмехнулся Пауль. — Есть ведь еще Африка, Ближний Восток, Индостан, наконец. Вот там действительно можно повоевать — чужими руками, конечно. Скажем, мы можем поддержать Египет и Сирию против Израиля, а Запад — Пакистан против Индии. Естественно, поддержать не войсками, а оружием — в крайнем случае, еще и военными советниками. Ну, а в Африке и вовсе раздолье — как только новая страна получает независимость, так сразу находятся местные претенденты на власть — один прогерманский, другой прозападный. Вот тут баланс сил может иногда меняться. Но на общий паритет это практически не влияет.

— Стало быть, — вздохнул Фидель, — у африканских стран еще есть какой-то шанс хоть что-нибудь изменить. А моя Куба всегда будет стонать под гнетом американских империалистов. Так?

— Я не очень люблю слово «всегда», — задумчиво ответил Зонненберг. — Однако в ближайшее время, боюсь, изменений к лучшему ждать не приходится…

* * *

— А ведь я был прав, — заметил Пауль. — Ты же знаешь, что произошло в Чили, в Венесуэле, в Панаме. В каждой из этих стран правые мятежники быстро добились успеха. А вот левые восстания — как в Никарагуа, так и в Сальвадоре — были, напротив, подавлены в считанные дни. В своем полушарии Вашингтон не дремлет.

— Да, баланс сил остался практически тем же, — признал Кастро. — Если не считать…

— Ну да, если не считать Индонезии, где мы долго воевали, а в итоге все равно оттуда ушли, — сказал Зонненберг без особого сожаления в голосе. — Хорошо еще, она переметнулась к япошкам, а не к Западу.

— Товарищ президент! — в кабинет снова вошел секретарь. — Извините, что перебиваю, но там на площади собрался народ.

— Демонстрация протеста? — удивленно спросил Фидель.

— Нет-нет, товарищ президент, что вы! — усмехнулся Мигель. — Протесты обычно на окраинах бывают. А ко дворцу люди приходят, чтобы на вас посмотреть. И послушать. Тем более что завтра юбилей.

— Ладно, ладно, товарищ Эрнандес, — скромно потупился Кастро, немного покраснев. — Через пару минут буду. Скажу народу небольшую речь.

— Через пару минут?! — изумился вслух Пауль, когда секретарь вышел. — А когда же ты будешь свою речь готовить?

— А зачем ее готовить? — пожал плечами Фидель. — Придумаю что-нибудь на ходу.

— И ты, что… всегда так делаешь? Всегда произносишь речи без подготовки?

— Конечно, — немного недоуменно сказал Кастро. — А ваш Хонеккер разве делает по-другому? Или он вроде этого русского с бровями… как его там… ну, который без бумажки слова сказать не в силах?

— Ну, фюрер, конечно, не чета Брежневу, — ответил Зонненберг, — но все же речи следует писать заранее, чтобы не нарушать торжественности момента.

— Ладно, пошли на балкон, — поднялся с места Фидель.

— Вместе? — удивился Пауль. — Лучше я тебя здесь подожду.

— Нет, ты мне понадобишься, — сказал Кастро. — Спрячешься за занавеской — я тебе покажу, где именно — а потом, когда я скажу «вот этот человек!» — выйдешь на балкон и станешь рядом со мной. Понял?

— Нет, не понял, — честно ответил Зонненберг, но за Фиделем все же последовал.

* * *

— Значит, ты уверен? — спросил Пауль.

— Да, — коротко ответил Фидель.

Опираясь на перила палубы, Кастро задумчиво смотрел за борт теплохода.

— И твои товарищи тоже? — задал новый вопрос Зонненберг.

— И они тоже. Мы еще утром все окончательно решили.

— Хорошо, — кивнул головой Пауль. — Тогда я сейчас пойду и передам приказ о смене курса.

— Передавай, — ответил Фидель, по-прежнему любуясь морскими волнами.