Всё не так - [36]

— То есть моя кандидатура одобрена как бы официально, — хмыкнул я. — И все потому, что я вчера забил гол?

— Да нет, Саша, мы ведь говорили вчера утром, еще до матча. После того разговора уже было совершенно не важно, забьешь ты гол или нет. Ох, Саша, милый, любимый мой, ты бы только знал, какая у меня гора с плеч свалилась! Так хорошо теперь на душе, прямо благодать…

— Мне тоже хорошо, — сказал я, после чего остановился, обнял Катю и нежно поцеловал ее прямо в губы. — А теперь еще лучше.

— Слушай! — вдруг сказала Катя. — Саша! Ты позавчера говорил, что твои родители едут в этот уикэнд на дачу, да?

— Ну да, — кивнул я. — Сегодня суббота, нихт вар? Значит, вчера вечером уехали, а вернутся завтра.

— Тогда едем сейчас к тебе!

— Зачем?

Такой уж я человек — то и дело задаю глупые вопросы.

* * *

Я повернулся на правый бок.

— Тебе… было хорошо? — спросил я несколько усталым голосом.

— Да. Очень. Очень-очень, — изможденно улыбнулась мне Катя.

— Даже несмотря на?..

— Даже несмотря на боль. Я все равно счастлива, Саша. Потому что ты — мой первый мужчина. Первый, последний и единственный.

Я чуть не задохнулся от нежности. Ради таких моментов действительно стоит жить.

— А я? — спросила Катя.

— Что «ты»?

— А я у тебя какая? Пятая, шестая, десятая?

— Зачем же десятая? Первая, — слегка несмело сказал я чистую правду.

— Да ну? — улыбнулась Катя. — А ведь ты… все делал, как будто уже опыт есть, и немалый.

— Просто я… читал соответствующую литературу, — уклончиво ответил я.

Естественно, я не стал объяснять, что немалую роль в моей теоретической подготовке играла порнуха, которую я не столько читал, сколько… впрочем, это не существенно.

— Правда? Значит, я действительно у тебя первая? Так ведь это очень здорово! Ну подумай сам, Саша — любить одну-единственную женщину всю жизнь!

Большинство моих приятелей от подобной перспективы пришли бы в ужас, а то и застрелились. Меня же такой расклад вполне устраивал, тем более что речь шла о Кате.

— Конечно, здорово! — согласился я.

— Я так счастлива, любимый мой, — нежно посмотрела на меня Катя. — Сегодня лучший день в моей жизни. Хочется рассказать всему миру. Но нельзя. Даже подружкам. Даже по секрету. Ведь разболтают.

— Да, — вздохнул я, — теперь у нас от твоего дедушки есть сразу два секрета.

— С другой стороны, — улыбнулась Катя, — с секретами даже интереснее.

Я снова вздохнул и сел на кровати, поджав под себя ноги.

— Катя, ну сколько же можно? Ну сколько это будет продолжаться? Я ничего не имею против твоего деда, если не считать его антисемитизма, да и он вроде как во мне души не чает — но ведь я не могу с ним нормально общаться! Мне постоянно нужно помнить о том, что я не могу сказать ни слова о своей национальности. Не могу даже упомянуть о своем советском прошлом. Не могу рассказать как следует о своей семье, не наврав при этом с три новых короба. Не могу познакомить Бориса Глебовича со своими родителями, не могу пригласить его сюда. И сколько же времени это будет продолжаться? Пока, не дай Бог, с ним чего-нибудь не случится?

Говоря «не дай Бог», я нисколько не кривил душой. Мне действительно хотелось, чтобы Борис Глебович жил хоть сто лет, а то и двести.

— Ну зачем же так долго? — задумчиво ответила Катя. — Можно решить проблему куда быстрее. Ведь дедушка не верит в развод.

— То есть? — не понял я, сразу же вспомнив ильфо-петровскую ничью бабушку из «Вороньей слободки», которая не верила в страховку, так же как не верила в электричество.

— То есть он искренне верит в то, что написано в Евангелии: «что Бог сочетал, того человек да не разлучает». Он ведь очень набожен, а Христос разводы осуждал. Так что когда мы поженимся, дедушка никак не сможет потребовать, чтобы мы разошлись. Будь ты хоть трижды еврей. Он будет просто вынужден одобрить наш союз. И не лишит нас наследства.

— А ты действительно хочешь выйти за меня замуж? — тихо спросил я. До сих пор мы ничего подобного как-то не обсуждали.

— Саша, — возмущенно сказала Катя, — да за кого же ты меня принимаешь? Ты что же, думаешь, что я сплю с кем попало? Разумеется, я хочу выйти за тебя замуж. Если, конечно… — тут в ее голосе появились тревожные нотки, — ты сам хочешь на мне жениться.

— Да-да, конечно, хочу! — закивал я головой. — Просто я думал, что нам не к спеху. Я полагал, нам сначала следует закончить универ, а уж потом…

— А я тебя и не тороплю, — ответила Катя. — Мы действительно еще очень молоды, так что можем и подождать. Но ты ведь сам видишь, что чем раньше мы пойдем под венец, тем раньше сможем прекратить эту надоевшую тебе конспирацию.

— Под венец? — переспросил я. — Подожди-ка… Ты хочешь сказать, что нам нужно будет венчаться в церкви?

— Ну конечно же, в церкви, — кивнула Катя. — А где же еще?

— Нет, подожди, подожди… В христианской церкви?

— Ну да. В православной церкви.

— Нет, так не пойдет, — покачал я головой. — Я ведь, как ты прекрасно знаешь, отнюдь не православный. И даже не христианин…

— Саша! — вдруг подскочила Катя и переместилась из лежачего состояния в сидячее, благодаря чему одеяло сползло вниз, обнажив небольшую, но очень красивую и соблазнительную грудь. — Саша! А ведь это отличный выход!