Все не так, как кажется - [19]

При необходимости способна превратиться в двойника кого угодно, чем изредка и пользовалась, но копировать чужих людей не очень любила. Дело муторное, для полного сходства требуется много часов труда, и невозможно серьезно увеличить рост или взять лишние килограммы неизвестно откуда, если образец заметно выше или полнее. Разве уж очень большой куш можно получить. В мужчину тоже не оборачивалась. Так я и не понял, сознательно, или имелись некие ограничения, как у всех наших талантов. Все же там другая физиология, не только внешние изменения.

Еще она никогда не шла на простейшую комбинацию – грохнуть кого-то и заменить собой. Хотя вполне могла. В юности какое-то время участвовала в борьбе с турками в чете[8], и на ее счету числилось несколько убитых. Только, в отличие от моего деда, своего отца, повернутой на счастье болгарского народа не была и быстро охладела к рискованным акциям, предпочитая хорошо жить. В ее понимании это иметь богатого мужа, исполняющего любые капризы. Ну а пока тот занят, весело развлекаться с другими мужчинами, готовыми дарить дорогие подарки. Иногда, казалось, она живет, повинуясь исключительно инстинкту и не задумываясь о последствиях. А они случались неоднократно, от скандальных разводов до попытки рогоносца застрелить неверную супругу.

Точно рассчитанным движением клюнула меня в щеку, изображая поцелуй.

– Узнал?

– Я всегда тебя узнаю́, – пробурчал без особой радости.

Потому что вижу не только глазами. А аура кардинально не изменяется. От меня не спрятаться не то что переодеванием или изменением прически, но и другим лицом.

– Вот в чем меня не упрекнуть, так в отсутствии талантов у детей!

– Можно подумать, это твоя заслуга.

– Ну не ваших же отцов, – очень логично возразила она. – Самые обыкновенные людишки.

Да уж, у всех нас разные отцы. Как в анекдоте. Все Вали, независимо от пола, и мать различает по отчествам. А заодно и по фамилии. Когда младшей маминой дочери исполнилось семнадцать, я только родился, а старшему ее сыну уже стукнуло сорок шесть. Общих интересов у нас никогда не имелось. Мы и собирались все вместе один раз. Ничего удивительного, уж слишком, помимо возраста, у нас разные таланты и устремления.

– Гены вам явно мои передались.

Не стоит думать, что, родившись в македонском захолустье, она осталась деревенской бабой. Как минимум имеется диплом медицинской сестры и посещение курсов Universite Libre de Bruxelles[9]. Это о чем точно знаю.

– Вот это твоя машина? – спросила мама без особого удивления, глядя на мой ржавый побитый «форд». – Звяр[10].

Какой есть. Не желаю жить за чужой счет. И абсолютно не мечтаю раскатывать по Москве на новенькой спортивной машине. Помимо полного отсутствия таковой сразу появится масса вопросов о причинах проживания в общежитии и о получении стипендии. Мне очень не хочется привлекать к себе внимание. Привычка – вторая натура.

– Кладите чемоданы в багажник, – приказала она носильщику.

Надеюсь, поместятся. Размерчик и вес у них основательный.

– Первое мое отчетливое яркое воспоминание, – сказал я вполголоса на французском в надежде на «высокую» образованность мужика с бляхой и тележкой. Такие обычно рекрутируются из деревни и образованием не отягощены, – ты меня будишь и, ничего не объясняя, тащишь в аэропорт.

– Ah m’sieur, donc vous parlez français? Mais quel plaisir![11] – воскликнула она издевательски.

В гимназии и университете давно не учат латынь и греческий. Зато изучают три европейских языка – английский, французский и немецкий. На уровне троечника любой, кто окончил больше шести классов, должен знать. Потому конспирация аховая на улице, но все лучше, чем ничего. Быстрый разговор без практики и отличники не всегда разберут.

– Лет пять мне было? – игнорирую насмешку, – По-моему, даже шестьсот тысяч франков, полученных в результате мошенничества, не стоят розыска полицией. Ты же до сих пор не рискуешь показываться в Бельгии и во Франции.

– Но ведь такая хорошая идея была, – невозмутимо ответила мамочка, расплачиваясь с грузчиком. Судя по его счастливым глазам, более чем щедро. – И сделали все чисто. Как они на меня вышли, – уже в машине пожаловалась она, – до сих пор не представляю.

– Тебе мало было собственных денег? – трогаясь с места и выруливая к выезду со стоянки, удивился я. Здесь движение интенсивное и надо быть внимательным.

– Ты так и не понял, сынок, – сказала она ласково, – жадных фраеров надо наказывать. Чем ювелирная фирма Cartier лучше десятков других, не имеющих столь знаменитого бренда? Да ничем! Удачный случай и громкая реклама. Собственно, как «Фаберже» со своими яйцами. Ах, их приобретали члены императорской фамилии! Давайте и мы чего хапнем у столь известной компании, – воскликнула с отвращением. – Отвратительный вкус был у Романовых. Но главное, любая другая ювелирная компания, создавшая вещь ничуть не хуже, не продаст за ту же цену никогда. Более того, одно клеймо на подделке, а таких яиц известно с полсотни, значительно повышает стоимость изделия.

– То есть восстанавливали справедливость?

– Ой, да что такое тридцать тысяч долларов? Мы могли взять в десять раз больше. Но не стали. Чисто поучить жлобов. Они нам еще должны быть благодарны за науку.