Всё началось в Казани - [13]

15 дней двухсторонняя пневмония не хотела отпускать меня из своих объятий. В больницу пришла измученная Ира. Она плакала.

- Саша... Они погибли...

- Кто? О чем ты говоришь?

- Сережа погиб...

Я не могу сказать ни слова.

- Они вместе с нашим начальником, доводили "Варан" на стрельбищах и сходу въехали в валун, невидимый в сугробе. От удара об днище сдетонировал бак с жидким порохом.

Боже мой. Сережка, ворчун Сережка. Как же так?

- Когда похороны?

- Завтра.

- Ирочка, мне надо удрать. Достань одежду.

Лена большими глазами смотри на меня.

- А ведь там мог быть ты.

- Мог.

Она обвила меня руками и заплакала.

- Я так хочу, чтобы ты жил.

- Видно этого хочет и всевышний.

Мы стоим в крематории и смотрим как гроб уходит в подземелье. У самого гранитного бортика стоит Рита и плачет навзрыд. Рядом Ирка и Гена пытаются ее успокоить.

- Пошли, Рита.

- У меня будет ребенок от него, - захлебывается та.

- Это будет память...

- К черту память. Мне нужен он живой. Опять всю жизнь искать. Боже мой, как я устала искать.

Она заливается опять. Мать Сергея подходит к ней.

- Риточка, ребенок будет наш.

Она прижимает голову Риты к себе.

После бюллетеня болтаюсь по КБ, занимаясь нудной комсомольской работой. Больше всего мучений с должниками комсомольских взносов. Боже, какой я идиот, эти гаврики, Аркан и Шариф, не силком, так катанием затягивают меня в омут. И как в эти сливки комсомола сумела проникнуть уголовщина. Представляю какие они там дела творят.

Меня приглашает к себе начальник первого отдела.

- Александр Сергеевич, вы надеюсь, не забыли наш последний разговор?

- Нет.

- Когда произошла эта трагедия с Сергеем, нам попался один документ. Вот он смотрите.

Начальник передает мне увеличенную фотокарточку. На ней меня и Сергея поддерживают друзья перед "Эфой".

- Постойте, это после неудачного пробега, мы с трудом выползли с Сергеем из машины...

- Да, это так. И знаете где нашли мы этот документ?

- Нет.

- В полушубке вашего начальника, который погиб вместе с Сергеем.

- Что???

- Есть предположение, что это был он. Сейчас этим занимается КГБ.

- Вот это да, начальник был допущен ко всему.

- Вот именно. У меня просьба написать все, что вы знаете о своем начальнике. Вот садитесь здесь, бумага, ручка на месте. Пишите.

Это уже огромная пушка 155 миллиметров с длинным стволом во вращающейся башне, но опять расположенная в корме танка. Новые машины явно не наступательного, а оборонительного характера. Как только я получил это чудище, прозванное почему-то "Коброй", ко мне прислали нового механика-водителя. Передо мной стоял парень в грязной поношенной гимнастерке и брюках.

- Это ты что ли главный? Я к тебе.

Он протягивает направление из отдела кадров.

- Капралов Михаил Владимирович. За границей не был, в порочных связях не состоял, наград не имеет, - продолжил он.

- Сколько работаете механиком-водителем?

- Два года в армии на Т-72.

- А до этого?

- Альфонсом на площади Восстания.

- Переведи на русский.

- Был на содержании баб.

- Отличный послужной список, не даром отдел кадров прислал тебя ко мне. Вот принимай, новая машина. Сегодня изучишь документацию. Завтра сдашь экзамен.

- А если не сдам?

- Вылетишь к чертовой матери.

- Ты это зря старик. У нас профсоюз, партком не дадут в обиду рабочего человека.

- Вот что, старуха. Либо сдаешь экзамен, либо сейчас катишься в профсоюз и докладываешь, что я тебя выгоняю с работы.

- Ладно, испугал. Где документация?

- В архиве, на втором этаже КБ.

Парень посвистывая ушел.

В 11 утра Михаил неплохо рассказал о ходовой части, двигателе, похоже голова у него варит. Но вот отваливая от меня, он на радостях облапил и ощупал Ирку.

- Отвали.

Ирка врезала ему по морде.

- Ну ты, курва.

Перед ним появился Генка и этот маленький Генка отвалил такую оплеуху Михаилу, что тот отлетел к стене.

- Да я тебя...,- взревел тот.

Пришлось мне вступить в дело. Я положил руку на плечо моего нового механика.

- Миша, у нас не позволено так разговаривать с дамами. Ты перед Ирочкой извинишься и надеюсь больше глупостей делать не будешь.

- Пошел ты...

Я сильней нажал на плечо. Мишку перекосило. Он пытался вывернуться, но я все сильней и сильней сжимал руку.

- Больно же. Отпусти.

- Так ты понял что-нибудь?

- Понял.

Я разжал руку. Мишка отскочил в сторону.

- В гробу я вас видал и в белых тапочках.

После этого он поспешно выскочил из комнаты.

- Хороший нам попался подарочек, - заявила Иришка. - А ты, Генка, молодец. Хорошо ему съездил по морде.

Мы стоим на артиллерийских позициях и испытываем машину при стрельбе. Это мой десятый выстрел. Ловлю в прицел бетонную чушку, имитирующую дзот, и нажимаю педаль. Вспышка и грохот такие, что я ослеп и оглох. Когда прихожу в себя, то слышу в наушниках жалобный вопль Мишки.

- Саша, на помощь. Я ни чего не слышу... Саша...

За моей спиной проклятый автомат перезарядки, сдергивает из гнезда снаряд и заряжает орудие, но орудия-то нет. Половина ствола исчезла, в сторону цели направлен огрызок, когда-то страшного орудия. Я откидываю люк и обалдеваю. Водительский люк раздроблен и придавлен куском оторванного ствола. Я пытаюсь его сдвинуть, но чувствую, что не могу. Ложусь на бронь, ногами упираюсь в сетку фар и плечами пытаюсь свернуть ствол в сторону. Наконец он подается и люк освобождается.