Все началось с велосипеда - [8]

— Хочет, чтобы потолстел? — переспросил Кеша. И глазки его хитро прищурились, словно голубые озёрца на глобусе внезапно обмелели и сузились. — Возникает у меня, между прочим, одна мыслишка!

— Ой, Кешенька! Ой, миленький! — закричала Липучка. — Не упускай эту мыслишку! Не упускай!

— Сейчас, сейчас… Одну минутку!

Все мы уставились на сообразительного Головастика. И я вспомнил, как Саша предупреждал, что у Кешки из головы «всякие идеи наружу выскакивают». Что, интересно, выскочит оттуда на этот раз?

Головастик стал выкладывать свою идею не просто так, а словно подарок какой-нибудь преподносил. Он весь в этот момент изменился, будто повзрослел, и голос у него сделался важным и неторопливым:

— Так вот что я вам скажу: можно вашего Вениамина, по прозвищу Веник, сюда вызвать. Тем более, нам веники и метёлки очень нужны: мы ведь и за чистоту в городе боремся!

Липучка простила ему эту насмешку над её драгоценным Вениамином и, прямо впившись глазами в Головастика, вскрикнула:

— Как?! Как можно вызвать?

— У нас ведь тут всякие источники обнаружились. Есть даже, как вам известно, источник красоты. А мы откроем источник полноты! Специально для Веника и его мамы… Как её зовут?

— Ангелиной Семёновной! — торопливо подсказала Липучка.

— Ну вот, значит, для Ангелины Семёновны! Напишем, что открыли у нас такой источник, от которого каждый день по три килограмма прибавляют!

— Это многовато, — тихонько возразила Липучка.

— Ну, по килограмму!..

— Тоже слишком…

— Ну, по триста пятьдесят грамм! Мне не жалко. В общем, прибавляют — и всё! Пусть Веник три раза в день чистую водичку попивает, а в остальное время борется за культуру! Вот так… И пусть дедушка Антон, как врач, официально подтвердит наше сообщение. Веник-то ведь всё равно тут поправится. А от воды или от чего другого — это значения не имеет. Пусть его мамаша думает, что от источника полноты! У нас вон там, за пляжем, один чистый ручеёк из холма пробивается. Вот и будет источником полноты. Что? Неплохая мыслишка?

— Ты просто… ну, просто… — Липучка от восторга никак не могла подобрать подходящего слова. — Ну, просто… Головастик!

Голубые озёрца на глобусе снова расширились, будто вошли в свои прежние берега, и вообще Кеша сразу стал прежним — не важным, а смешливым и симпатичным. Он и Липучка как-то выжидательно уставились на Сашу… И тут я понял, что хоть все главные идеи и «выскакивают» из Кешиной головы, но самый главный у нас в «пятёрке» всё-таки Саша и что это уж его дело: одобрять или не одобрять мыслишки, которые «выскакивают» из Головастика.

— Это ты хорошо придумал, — сказал Саша. — Давайте откроем источник полноты. Не везёт же Венику с медициной: в прошлом году ему живот понапрасну йодом мазали, а теперь будет воду без толку глотать…

Липучка нахмурилась (наверное, обиделась за Веникин живот!), но потом решила больше не спорить с Сашей, чтобы не терять даром время, и всех нас заторопила:

— Давайте скорее домой поедем! И сразу напишем это самое письмо. Нет, телеграмму! Про источник. Давайте!..

— Мы ведь искупаться хотели, — возразил Саша. Но, взглянув на Липучку, нажал на педаль — и мопед сразу застрекотал. — Ладно уж, поедем!

Саша, Липучка и я забрались на свои места, а Кеше места не хватило, и он побежал рядом, то и дело напарываясь на камешки и колючки и хватаясь то за одну, то за другую раненую пятку. Когда мы не спеша (дорога шла в гору) добрались до первой городской улочки, Липучка вдруг вскрикнула:

— Ой, Кешенька, ведь ты же совсем голый!

Мопед остановился, и все мы растерянно оглядели Головастика.

— Нехорошо-о, — покачал головой Саша, — борешься за высокую культуру, а сам в таком виде по улицам разгуливаешь, народ пугаешь!..

— И как это я не заметил? Увлёкся!.. — смешно прикрывая грудь руками, пробормотал Головастик.

— Ой, Кешенька, это из-за меня. Честное слово, из-за меня! — Липучка виновато застучала самой себе кулаком по лбу. — Это же я всех торопила… со своим источником полноты!

— Уж если тебе что-нибудь втемяшится! — проворчал Саша. — То вызываешь Шурку, то подавай тебе Веника!..

— А разве ты сам… не хотел, чтобы я приехал? — тихо поинтересовался я из глубины своей коляски.

— Нет, я тоже хотел. Но слово «немедленно» — это уж она в телеграмму добавила. А теперь вот с Веником…

— Он ведь у нас самый культурный, самый начитанный… — пролепетала бедная Липучка.

Но Саша продолжал воспитывать свою двоюродную сестру:

— И на реку прямо с вокзала ехать — это тоже Липучка придумала: не терпелось ей, видите ли, поскорее Шуру с тобой, Головастик, познакомить. Даже домой не заехали, чемодан не завезли. Она ведь если прилипнет!..

Но добродушный Кеша, видно, не привык расстраиваться из-за таких пустяков. Он махнул рукой и, вновь припадая то на одну, то на другую пятку, побежал обратно к берегу.

Ну а мы через минуту уже были возле домика, в котором жили мой дедушка и Саша со своими родителями и бабушкой Клавдией Архиповной, которую моя мама с детства называла тётей Кланей.

Мы въехали во дворик — и тут я убедился в том, что собака действительно лучший друг человека. Наш пушистый шпиц Берген большим снежным комом бросился мне под ноги. Он лаял, визжал, лизал мне колени. Это был второй, после Липучки, житель Белогорска, который целовал меня в честь приезда. Не зря его имя, которое я придумал, совпадает с названием целого острова Шпицбергена!