Все мы злодеи - [23]

Но затем Хассан устало отступил от Изобель.

– В его словах есть смысл, – признал он, и гнев Изобель растворился в горьком, безнадежном негодовании. На двух мальчиков. На Бриони Торберн. На всю ее семью.

Твердо решив, что не будет ничего отвечать – или еще хуже, плакать, – она сосредоточилась на своей работе. Когда она закончила, магический камень запульсировал белым свечением, как новенький.

– Не за что, – процедила она сквозь зубы, и мальчики ушли, даже не попрощавшись.

– Я позвоню его матери, – раздался голос позади нее, и Изобель повернулась к маме. Она стояла, прислонившись к дверному проему в подсобку. У Оноры Джексон была светлая кожа и вьющиеся длинные, почти до талии, светлые волосы. Одета она была в яркую юбку по щиколотки. Ее лицо, обычно сияющее от множества косметических заклинаний, сейчас было непривычно бледным.

– Долго ты там стояла? – спросила Изобель.

– Достаточно. Можно с тобой поговорить?

Голос мамы звучал нерешительно. В последнее время каждый их разговор заканчивался скандалом.

– Я не в настроении, – сказала Изобель.

Она пронеслась мимо мамы, схватила свои вещи и поднялась наверх, в ее квартиру. Спальня Изобель была первой слева. Она была совсем не похожа на ее комнату в доме отца, которая была сплошь заклеена парчовыми обоями, уставлена потускневшей позолоченной мебелью – и затхлый запах которой не мог скрыть ни один освежитель воздуха. Здесь ее комната была чистой и яркой, а стены мерцали всевозможными оттенками золотого и розового. Здесь Изобель устраивала вечеринки с ночевкой, здесь готовилась к школьным танцам. Это было ее убежище.

Изобель рухнула на атласные простыни. Мгновение спустя замок на двери с громким щелчком открылся, и в комнату вошла мама.

– Что я говорила по поводу заклинаний автоматического запирания двери? – спросила мама.

Изобель поспешно засунула стопку бульварных газет в верхний ящик прикроватной тумбочки. Она не хотела признаваться, что читала то, что о ней напечатали в «Исследователе чар».

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты перестала вот так врываться ко мне в комнату, – проворчала Изобель.

– Ну, знаешь, мне есть, что рассказать тебе взамен на это нарушение. – Онора присела на край кровати Изобель. – Сегодня я была в поместье Лоу.

– Что?

Изобель ни разу не слышала, чтобы кто-то, кроме членов семейства Лоу, проходил в его кованые железные ворота. Иногда она вообще забывала, что там кто-то живет, что этот дом представляет из себя нечто большее, чем декорацию из страшных сказок.

– Приглашение Марианны Лоу лучше не игнорировать, – решительно сказала мама. – Она призвала всех заклинателей и проклинателей города, как сделала двадцать лет назад. Я прожила в Ильвернате достаточно долго, чтобы понять, что ей было от меня нужно.

– Марианна Лоу все еще жива? – Изобель сморщила носик.

Она слышала о ней такие истории, которые заставляли думать, что этой женщине тысяча лет.

Мама рассмеялась.

– К сожалению, да. И я видела чемпиона Лоу, того, из газеты. Он… – она прикусила губу.

– Алистер, – сказала Изобель. – Я тоже с ним встречалась.

Теперь была шокирована мама.

– Как? С каких это пор Лоу позволяют своим детям выходить на свет божий?

– Это было в ту ночь, когда была сделана его фотография. Мы были в одном пабе. Это из-за того слуха? Что он на кого-то напал?

– Ты уже об этом знаешь?

– Об этом говорили Оливер и Хассан, – сказала Изобель, чувствуя комок в горле. – А что? Что случилось?

– То, что сегодня сделал этот мальчик… это было ужасно. Он ослепил Баярда Эттуотера.

– Он напал на мистера Эттуотера? – в ужасе спросила Изобель. Баярд Эттуотер был могущественным человеком.

– Это была сомнительная попытка самообороны, но все же… – мама сделала глубокий вдох. – Понимаю, когда начнется турнир, он не будет таким сильным, потому что у него не будет возможности пользоваться высшей магией. Но все равно это мне не нравится. Он опасный, психически нестабильный. Обещай мне, что не будешь намеренно вступать с ним в противоборство.

Страх в голосе мамы заставил живот Изобель сжаться. Но она никак этого не показала. Спустя месяц споров Изобель знала, что лучше не проявлять при ней слабость. А то она воспользуется этим и придумает очередную причину, по которой Изобель не должна быть чемпионом. И когда она не ссорилась из-за этого с Изобель, то ссорилась с ее отцом.

Она так от этого устала.

– Давай не будем говорить о турнире? – спросила Изобель, как будто опять говорила с Оливером. Она порылась в своем одеяле в поисках CD-плеера.

Ей очень хотелось побыть в одиночестве.

– Я просто не понимаю, Изобель, – резко сказала мама. – Правда не понимаю. У тебя вся жизнь впереди. Год назад ты говорила, что хочешь изучать моду. Ты не хотела иметь ничего общего ни с этой книгой, ни с турниром, ни…

– Я передумала, ясно? – огрызнулась Изобель. – Приняла решение.

– Но ведь это не так. Ты все еще несовершеннолетняя. Если тебе понадобится операция, на нее понадобится мое согласие. А чтобы ты могла поехать на экскурсию, тебе нужно мое письменное разрешение.

Это была не первая их ссора и даже не десятая. Не обращая внимания на маму, Изобель принялась распутывать наушники.