Все мы родом из детства - [6]

Десять ответов одинаково безличные: «хочу быть счастливым». Два уточнения, типичные для подростков: «счастье – это когда тебя понимают» (кажется, это цитата, мы тогда часто разговаривали цитатами, даже из русской классики, – это был наш культурный код).

Еще 15 ответов касаются профессий и обучения в высшей школе: «поступить в институт», «стать инженером», «стать главным инженером», «стать врачом», «стать учительницей начальных классов», «полететь в космос», «выучиться, ездить в экспедиции и командировки», «стать моряком». К этой группе относится и мой собственный ответ (автор анкеты традиционно первым отвечал на нее сам): «стать ученым и открывать тайны природы».

Всего один ответ про деньги (от мальчика, который в нашей среде считался глупым): «успех – это когда ты всё, что хочешь, можешь купить или достать».

Пять человек ответили личностно или общественно морально: «стать врачом и помогать людям, спасать их жизни», «успех – это когда ты нужен другим», «быть полезным членом общества», «честно служить Родине и получать от нее награды».

И только двое написали про семью: «главный успех – это найти свою любовь, свою половину» и «счастливо выйти замуж и всю жизнь прожить с любимым человеком».

Много лет спустя, в перестройку, уже работая психологом, я вспомнила свою школьную «анкету» и часто спрашивала приходящих ко мне подростков: а что такое для вас успех? Иногда записывала ответы. И удивлялась тому, как быстро все поменялось. Ответов было много, но в своих записях я нашла всего 41 пометку. Возраст от 12 до 16. Годы 1994–1996.

Больше всего ответов про деньги: «чемодан с долларами», «счет в банке», «много денег». Встречалась также недвижимость: «вилла на Канарах», «дом на море», «большая квартира». Были и профессиональные устремления: «свое дело с большим доходом», «стать банкиром», «стать бизнесменом». Вопреки утверждению тогдашних газет, стать валютной проституткой или бандитом не пожелал никто. Многие девочки хотели «не работать, сидеть с детьми». Всего восемь человек хотели уехать из России и богато жить в какой-нибудь другой стране (в основном в Америке). Шестеро по-прежнему хотели стать врачами и учителями. Один хотел стать фермером и выращивать свиней. Про любовь в связи с успехом не вспоминали. Инженером не хотел стать никто. Никто не хотел служить Родине.

Меньше двух лет назад я, разбирая рабочий шкаф, случайно наткнулась на карточки с ответами и поняла, что опять прошло уже больше десяти лет (как летит время!). И что же, все опять поменялось? Месяца три я помнила о своем проснувшемся интересе, опрашивала подростков и делала пометки на обратной стороне тех же карточек. Всего мною было опрошено 38 человек. Возраст почти тот же – от 13 до 17. Вопрос тот же. Конец 2011, начало 2012 года.

Семь человек по-прежнему, несмотря ни на что, хотят стать врачами, учителями и инженерами – я люблю вас, ребята! Десять человек, по-разному это называя, хотят стать чиновниками. Еще девять – певцами, артистами, шоуменами. Счет в банке тоже присутствует (у пятерых). Двое считают успешными людей, у которых есть свой бизнес. Пятеро хотят стать домохозяйками с детьми, на иждивении мужа. Один хочет жениться на девушке, у которой богатые родители. Семеро считают: успех – это если ты родился в богатой семье, тогда ты всего добьешься. Одиннадцать человек хотят жить не в России, но никто не рвется именно «валить отсюда», хотят быть «гражданами мира» – тут пожил, там пожил… Трое говорят: «успех – это когда работа не напрягает, а приносит деньги и удовольствие». Две девочки считают, что успех – это встретить настоящую любовь. Один мальчик хочет стать президентом.

А что вы думаете по поводу всего этого? И что такое успех для вас? Менялись ли ваши представления об успехе на протяжении вашей жизни?

В моей крови – дорога

– Когда мне было пять лет, я мечтал о том, чтобы меня украли цыгане, – сказал мужчина.

– Вот прямо так и мечтали?

– Именно так. Ложился вечером спать, укрывался с головой одеялом и представлял, что меня украли, я теперь цыган, кибитка едет по какой-то дороге в ночном лесу, над моей головой шумят деревья, сбоку, провожая кочующий табор, бежит луна…

– Эй, погодите, погодите! – подозрительно воскликнула я. – А откуда вы в пять лет вообще знали о возможности быть украденным цыганами?!

– Так меня пугала прабабушка. «Не будешь слушаться, будешь один за калитку ходить, тебя цыгане украдут и увезут далеко-далеко, мы тебя найти не сможем!» У нас была дача под Гатчиной, там большой цыганский поселок. Я убегал из дома, доходил до пожарного пруда и демонстративно прохаживался туда-сюда, постепенно теряя надежду заинтересовать цыган своей персоной…

– А у нас в семье передается легенда о том, что один из моих предков был настоящим пиратом… – бледно улыбнулась женщина и тут же с силой закрыла глаза ладонями. – Но ведь это всё не то! Не то!

– Да, пожалуй, не то… – вынуждена была согласиться я.

Мы говорили о наследственности. Я искала какую-нибудь зацепку и, как и все предыдущие специалисты, работавшие с этой семьей, не могла ее найти.

Самая обычная семья. Познакомились в институте, поженились после его окончания, теперь он работает по специальности, инженером, а она – в недвижимости. Двое детей – мальчик и девочка. Мальчика зовут Вадим.