Все мои братья - [61]
Чтобы закончить эту часть своих воспоминаний, скажу только, что лейтенант Григорьев был эвакуирован в далекий тыловой госпиталь. Ему намеревались ампутировать руку, от чего он категорически отказался, надеясь на чудо. И это чудо произошло: смелый, искусный хирург сделал Борису сложную операцию. С великим упорством Григорьев добился полного восстановления работоспособности руки. Он продолжал служить в армии, командовал различными подразделениями, а затем полком.
В звании полковника Григорьев ушел в запас. Живет он ныне в столичном предместье Реутове, работает в Москве.
Тяжелый бой под Порожками продолжался 22 сентября до самой ночи. Понесшему громадные потери противнику все же удалось в нескольких местах вбить клинья в наши боевые порядки. Некоторые курсантские взводы, ставшие совсем малочисленными, дрались в полуокружении. Положение их казалось безнадежным. В какой-то момент треск вражеских автоматов вдруг прекратился и послышалось уже знакомое: «Рус, сдавайся!» Фашисты кричали это, не высовываясь из укрытий.
Несколько позже они повторили свой зловещий призыв и предупредили, что сопротивляющиеся будут истреблены. В обескровленном взводе лейтенанта Виктора Бородачева к тому времени оставалось всего одиннадцать человек. Патроны были на исходе. А между тем очередная атака гитлеровцев была нацелена именно на этот взвод.
Курсанты сражались насмерть. Душой их героической обороны был командир, любимец училища лейтенант Виктор Бородачев. Ни он, ни его подчиненные ни на секунду не теряли душевного равновесия, были предельно собранны. Противник наседал на них с фронта и с тыла. Курсанты стояли спина к спине: пятеро стреляли в одну, пятеро — в другую сторону. Командир успевал вести огонь, что называется вкруговую. Два часа продолжался неравный бой. Почти все курсанты взвода были ранены. Останавливать кровь было некогда, и вода в траншее покраснела.
Соседние подразделения находились не в лучшем положении. Вряд ли кто мог помочь истекавшему кровью взводу. И все же в самый трудный момент к нему пробилась горсточка бойцов во главе с командиром роты лейтенантом Семиным. С ними была и я. То, что я увидела во взводной траншее, заставило меня содрогнуться. Это было как страшный сон.
Большинство защитников неприступного рубежа были мертвы или тяжело ранены. Погибшие лежали на дне траншеи. Некоторые были завалены землей. Некоторые же — я видела такое впервые — оставались стоять, зацепившись шинелями за откосы траншеи. Окровавленные, закопченные, до неузнаваемости измазанные землей курсанты Литвинов, Круглов и Путилин продолжали стрелять. Жив был и командир, но мы не успели порадоваться этому: на наших глазах произошло такое, что страшно вспомнить. В траншею упала немецкая граната. Путилин схватил ее за длинную рукоятку и швырнул за бруствер. Мы услышали взрыв и чей-то протяжный крик. Вторая вражеская граната упала к ногам лейтенанта Бородачева. Виктор был тяжело ранен и не смог выбросить ее из траншеи. После взрыва я метнулась к лейтенанту. Он лежал, придерживая руками живот. Рана была ужасная. Силы покидали Бородачева. И все же, превозмогая боль, он отстранил меня и довольно внятно произнес:
— Эх, Верушка!.. Чертова граната не вовремя прилетела… Но мы еще дадим прикурить этим гадам… Ты меня потом, потом перевяжешь… Сперва курсантов… Отбиваться надо… Меня потом, потом…
Он умолк. В отчаянии я боялась, что не выдержу и закричу. Перевязывать Бородачева мне помогал политрук Евгений Полонский. Это был всегда очень сдержанный человек. А тут по щекам его катились слезы. Бинтов у меня не было. Пришлось воспользоваться нательной рубахой. Ни о какой стерильности не могло быть и речи.
Разорвав кольцо окружения, к позициям взвода пробились еще несколько наших ребят. Фашисты получили крепкий отпор. Наступила передышка. Курсанты Иван Литвинов, Владимир Круглое и Николай Путилин, осторожно подняв плащ-палатку, выносили с поля боя своего умирающего командира. На одном из поворотов траншеи эту скорбную процессию встретил лейтенант Глеб Пархалин. С незажившей еще раной он сбежал из госпиталя. Сбежал, как бы почувствовав, что его другу грозит беда. Сбежал, чтобы сказать ему последнее «прости», отомстить за него врагу.
В заключение — несколько сведений из краткой биографии Виктора Бородачева.
Родился в 1915 году. Отец погиб на войне, когда мальчику было всего несколько месяцев. Вскоре он потерял мать. В четырнадцать лет стал воспитанником военного училища. Это училище сделало паренька командиром-пограничником. Многие в Новом Петергофе знали Виктора до войны как отличного спортсмена. Героически сражавшийся и погибший в бою лейтенант Бородачев посмертно награжден орденом Красной Звезды. Бывшая Александровская улица в городе Петродворце названа улицей Бородачева…
ЧЕЛОВЕК БОЛЬШОЙ ДУШИ
На фронте некоторые фамилии ассоциировались с целыми воинскими коллективами. Говоря, например, о каком-нибудь событии у Шорина, все понимали, что дело касается его батальона. Упоминая фамилию Семина, все понимали, что речь идет о второй роте, которой командовал Семин. Бытовали выражения: «хозяйство Иванова», «хозяйство Сидорова».
Яркая, насыщенная важными событиями жизнь из интимных переживаний собственной души великого гения дала большой материал для интересного и увлекательного повествования. Нового о Пушкине и его ближайшем окружении в этой книге – на добрую дюжину диссертаций. А главное – она актуализирует недооцененное учеными направление поисков, продвигает новую методику изучения жизни и творчества поэта. Читатель узнает тайны истории единственной многолетней, непреходящей, настоящей любви поэта. Особый интерес представляет разгадка графических сюит с «пейзажами», «натюрмортами», «маринами», «иллюстрациями».
В книге собраны очерки об Институте географии РАН – его некоторых отделах и лабораториях, экспедициях, сотрудниках. Они не представляют собой систематическое изложение истории Института. Их цель – рассказать читателям, особенно молодым, о ценных, на наш взгляд, элементах институтского нематериального наследия: об исследовательских установках и побуждениях, стиле работы, деталях быта, характере отношений, об атмосфере, присущей академическому научному сообществу, частью которого Институт является.Очерки сгруппированы в три раздела.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.