Все мои братья - [55]

Еще не зная, кто передо мной и нет ли здесь подвоха, я ответила неопределенно:

— Да своя же я…

Усач грозно насупился.

— Вот посмотрим, какая ты своя… А ну, иди вперед…

В разговор со мной конвоиры не вступали. Под дулами двух винтовок, с мешком через плечо прошла я довольно длинный путь по лесу, а затем по траншеям. Наконец, меня ввели в какой-то большой блиндаж. Ввели как «задержанную» и «подозрительную». Выяснением моей «личности» занимался, как потом я узнала, сам комиссар дивизии, к позициям которой привела меня коза.

Случайно в тот час в блиндаже комиссара оказался редактор дивизионной газеты. Видимо, это и дает объяснение тому факту, что в журнале «Пограничник» в 1942 году появился очерк писателя Юрия Слонимского «День рождения» о моих приключениях в тылу противника и о возвращении из разведки с козой на поводке.

Комиссар разговаривал со мной долго. Выяснял он не столько мою личность, сколько обстановку во вражеском тылу, главным образом непосредственно в Порожках.

Я старалась до мельчайших подробностей выложить все, что мне удалось увидеть. Когда же рассказ коснулся моих переживаний, комиссар остановил меня и задумался. Решив, что у него появились какие-то сомнения, я развязала свой мешок и вытащила из него брюки, гимнастерку с зелеными петлицами и пилотку со звездочкой. Затем я торжественно положила рядом с пилоткой мой пистолет.

Комиссар внимательно посмотрел на мои вещественные доказательства. Строгий голос его смягчился, когда он сказал кому-то:

— Вот как много значат для бойца его обмундирование, его оружие и эта звездочка на пилотке!..

Потом он взял телефонную трубку и вскоре уже разговаривал с нашим комбатом.

— Шорин!.. Вы докладывали, что непременно найдете свою разведчицу или в крайнем случае разыщете ее труп… Хочу вас успокоить… Вот она, у меня… Да нет, сама вышла к нашим позициям… Сейчас я с нею беседую… Хорошие сведения доставила… Артиллеристы мои уже уточняют цели… За Цареву не беспокойтесь, накормим, дадим отдохнуть, а на рассвете к вам доставим… Кстати, как обстановка?..

Утром я была в родном батальоне.

ДЫМОК ПОХОДНОЙ КУХНИ

В середине сентября 1941 года курсантский батальон стал испытывать недостаток продовольствия.

Наш оборотистый в своем деле повар Павел Федорович Волков, почти из ничего готовивший вкусные обеды, как-то поник, а однажды неожиданно для всех осмелился обратиться непосредственно к Шорину за советом и помощью. Увидя спешащего куда-то комбата, Волков решительно шагнул ему навстречу и скороговоркой доложил:

— Товарищ майор, продукты кончились, а подвоза нет и нет. На обед заложил в котел все, что имел. Совсем не представляю, чем дальше буду кормить курсантов…

Волков растерянно и как-то очень по-граждански развел руками.

Наш строгий командир на этот раз не придал значения тому, что повар нарушил субординацию. Положение складывалось трудное — весь транспорт был занят перевозкой боеприпасов.

— Опередил ты меня немного, Павел Федорович, — задумчиво, мягко сказал Шорин. — Я уже который день думаю, как быть с питанием. Пока ничего другого не придумал, кроме как… Не позаимствовать ли нам продуктов у фрицев? Как думаешь — сумеем мы провести такую «реквизицию»? Или у прокурора надо на это санкцию запросить?

Повар осторожно улыбнулся шутке комбата. А тот уже снова был серьезен.

Молча дошли они до опушки леса, где был наблюдательный пункт.

— Смотри, — Шорин протянул Волкову бинокль. — Там, за деревней, справа, видишь большой сарай?

— Вижу, товарищ майор.

— Так вот, наши курсанты Нартов и Бабенко достоверно установили, что в этом сарае у противника оборудован продовольственный склад. Гитлеровцы только сегодня утром разгрузили там две машины с ящиками и мешками. Причем бросали их на землю, не особенно осторожничая. Сразу понятно было, что не боеприпасы привезли…

— Что же там может быть?

— Ну, что… Как обычно — консервы, крупы, масло, сахар…

Волков вздохнул и поправил свой поварской фартук.

— Да… Надо бы…

— Вот-вот, и я так думаю, — продолжал майор. — Больше того, начальнику штаба уже отдан приказ. Формируется специальная группа…

Волков посмотрел на комбата удивленно и вместе с тем обиженно. «Как же так? — вопрошал его взгляд. — Как можно в таком деле обойти его, Волкова? Ну да, конечно, он — вольнонаемный. Но случай-то особенный. Тут совсем другое дело…»

— Товарищ майор!.. Разрешите и мне…

— Что разрешить?.,

— Ну, туда, к сараю, с курсантами… Как-никак, ведь я прежде всего за питание в ответе…

Шорин усмехнулся.

— Ну что ж, идите к Петракову и доложите, что я не возражаю. Пусть включит вас в группу. Желаю удачи…

Боясь, как бы командир не передумал, Волков прямо в фартуке стремглав побежал к начальнику штаба.

Через некоторое время повар уже лежал в кустарнике неподалеку от немецких окопов и вместе с курсантами изучал подступы к продскладу. В полном сборе была вся группа. Входили в нее Федор Бурцев, Василий Нартов, Дмитрий Бабенко, Георгий Волков, Иван Гурбик, Филипп Тутуркин, Павел Короткий, Григорий Губанов и он, Павел Федорович Волков, самый старший по возрасту. Возглавлял группу Александр Страдымов.

Конечно, пройти к складу под покровом ночной темноты можно было. Курсанты знали все потайные лесные тропинки, ведущие в тыл противника. К тому же у гитлеровцев на этом участке все еще не было непрерывных траншей. Но дело, порученное группе, требовало большой смелости и осторожности. Оно было сложным и рискованным. Похоже было на то, что фашисты заботятся об охране главным образом входа в сарай. Глухая сторона его, обращенная к лесу, просматривалась, видимо, только из укрытий. И все же от опушки леса туда подобраться было трудновато. Чтобы сделать это, предстояло не одну сотню метров пересечь на виду у противника.