Все места, где я плакала - [14]

Само время получения его сообщения было невероятным и космическим совпадением. Я только что встретила Риза и чувствовала себя растерянной и виноватой, а тут – БАМ! – пишет Алфи. И отпускает меня. Освобождает…

…Освобождает, чтобы я могла разрушить свою жизнь.

* * *

Ты встаешь, и она за тобой. Снова в этой душной комнате, где я плакала на сцене столько месяцев назад. Протягиваешь ей руку, и она берет ее. Обнимаешь ее и целуешь в макушку. Я сжимаюсь, подтягиваю ноги к груди и поглубже натягиваю на лицо капюшон; меня съедает дикая зависть.

Ты проходишь мимо. Я надеюсь, что ты не заметишь меня. И надеюсь, что заметишь. Подходишь ближе, одергивая свой бутылочно-зеленый жилет. Внезапно я ненавижу тебя. Это чувство поглощает меня с головой. Боже, как же я тебя ненавижу! Как я не понимала этого раньше? Чувствую это буквально физически, на кончике языка. Все те вещи, что ты сделал со мной, всплывают в голове. Поднимаю на тебя взгляд в знак протеста, но, разумеется, ты меня игнорируешь. Сволочь.

Протест превращается в боль. В глазах стоят слезы. Прекрасно, я снова собралась реветь на публике. Только этим и занимаюсь с переезда сюда. Пытаюсь проморгаться, глядя на потолок. Как только убеждаюсь, что слезы не потекут, заставляю себя оглядеться по сторонам, чтобы отвлечься. Все вокруг едят, разговаривают, смеются, не распадаются на части из-за переизбытка чувств и не унижаются на людях. Я моргаю снова и снова, концентрируюсь так сильно, что не осознаю: ты стоишь прямо передо мной. Я дергаюсь назад.

– Риз?

– Эй, не хотел тебя напугать. – Ты наклоняешь голову, стараясь выглядеть заботливым. – Все в порядке? Выглядишь… не очень.

Не могу дышать. Не могу поверить, что ты здесь, что разговариваешь со мной, словно тебя заботит мое самочувствие, словно я снова сто́ю твоего внимания. Оглядываюсь по сторонам. Она стоит у двери в ожидании и смотрит на меня как на самое жалкое существо на свете. Я такая, сама знаю.

– В порядке, – заикаюсь я, – с чего бы мне быть не в порядке?

Ты садишься на стул. Смотришь на меня так, будто стал самим собой. Таким, каким уже давно не был.

– Да ладно тебе, – говоришь ты.

Мы оба знаем, что я не в порядке. Причину этого ты только что поцеловал в макушку.

– Разве тебе не пора идти к ней?

Я говорю слишком эмоционально. Это должно было прозвучать как вежливый вопрос без какого-либо давления. Но не получается. Ты морщишься, словно проглотил лимон.

– Через секунду. Просто хотел сперва убедиться, что с тобой все хорошо.

Я киваю со всей уверенностью, которую только могу найти.

– Да у меня все тип-топ.

Получается на удивление убедительно, и ты смотришь на меня шокированно. Отодвигаешься. Выдыхаешь. Закатываешь глаза.

– Ну что ж, раз так…

Ты встаешь и поправляешь шляпу. Счет в мою пользу. Я почти улыбаюсь. Сейчас уйдешь; я хотела бы, чтобы ты остался, но не покажу этого. Я выдержу. У меня редко случаются такие победы над тобой.

Но затем…

Затем…

Ты наклоняешься так близко… как будто вот-вот опять меня поцелуешь.

– Я скучаю, Амели, – шепчешь ты мне в волосы, – боюсь, не совершил ли я самую большую ошибку в своей жизни.

Ты исчезаешь до того, как смысл сказанного доходит до меня. Ты был тут, а теперь исчез. Я все еще чувствую твое дыхание в воздухе. Хочется одновременно смеяться и плакать. Какое облегчение, боже, как легко! Ты скучаешь! Я знала это!

Я так скучаю. Не ненавижу тебя. Обожаю! Люблю! Мы должны снова быть вместе! Обязаны! Мы идеальная пара! Ты идеален! Еще никогда не было двух людей, настолько подходящих друг другу.

…Но где же ты?

3. Остановка автобуса № 37

Полагаю, я должна рассказать об этом.

Ты наверняка не уделял внимание особому проекту в колледже. Слишком занят, раздражая людей и разрушая их жизни, заставляя меня любить и ненавидеть тебя одновременно. Но я обратила внимание на проект, потому что мне совершенно нечего больше делать, ведь моя жизнь пуста, в ней есть только отчаяние. Две недели назад, перед каникулами, нас созвали на ассамблею в аудитории колледжа. Это не было обязательным к посещению, так что многие забили, включая тебя. Ханна и Джек были там, держались за руки и игнорировали меня. Я сидела в первом ряду и гадала, сколько еще тут протяну до того, как убегу рыдать в туалет.

На сцену поднялся мистер Дженкинс, наш декан, хотя я никогда его раньше не видела. Он ведет основы изучения, и никто не ходит на эту нудятину.

– Всем привет, – поздоровался мужчина. – Спасибо, что пришли, особенно после обеда. Среди учителей мы зовем это время «часом колдовства».

Он засмеялся собственной шутке. Мне хотелось повернуться налево и закатить глаза, но там никто не сидел, потому что у меня больше не было друзей. Мой круг общения можно было представить как перекати-поле на пустой улице.

– Короче, – продолжил мистер Дженкинс, – у меня есть хорошие новости. Я только что узнал, что наш колледж был выбран среди других для участия в абсолютно новом проекте для музея Виктории и Альберта, – он сделал паузу, чтобы дать нам восхититься этой новостью. Никакого восторга мы не чувствовали. – Ну-у-у! Проект называется «Карта воспоминаний», это очень интересно…