Все лорды Камелота - [153]

– «Лис», – я вызвал напарника, – «Ланселота ещё не видно? А то здесь обстановка начинает накаляться. Борс всё-таки не удержался».

– «Не, не было. Группа встречающих, точнее, с нашей две группы, имеет место быть, а Ланселота где-то носит. Может, его действительно того? Он что-то рассказывал перед боем, что это будет его последняя драка, сюда он больше не ездец, пришёл ему гаплык. Знаешь, пошлю-ка я в его лагерь разузнать, как здоровье шефа».

Каранток, покинув своё место и хмуря кустистые брови, подошёл к столу.

– В пророчестве было всего лишь двенадцать частей, – мрачно отрезал он. – Здесь же пятнадцать. Какие из них лишние?

– Ллевелин, – негромким проникновенным голосом проворковала вечно юная фея Моргана, – неужели ты думаешь столь неловкой ложью ввести в заблуждение магов?

– Я не умею лгать так тонко, как вы, сударыня, – гордо глядя на сестру, произнёс Страж Севера, – и поэтому предпочитаю не делать этого вовсе.

– «Но из правил бывают исключения», – бойко вставил Лис. – «Кстати, Капитан, народ говорит, что при команде „стоп“ Ланселот ещё был жив. Впрочем, чёрт его знает, у него и у Борса гербы похожие, в темноте могли и перепутать».

– Джентльмены, – примирительно сказал стоявший рядом с Мордредом сэр Мерриот, также имевший именное место около Стола, – давайте сложим пророчество и посмотрим, что получится. Таким образом, сразу станет ясно, чьи части предсказания лишние.

– Что ж, – Каранток поднял бровь и насмешливо поглядел на Ллевелина, – пожалуй, мы так и сделаем. Быть может, это действительно многое прояснит. Милорд герцог, вы не поможете мне собрать этот пергамент?

– С моим почтением. – Ллевелин уважительно склонил голову.

Они склонились над столом, пытаясь сложить воедино пятнадцать явленных кусков.

– Вы хорошо знаете коелбрен, – похвалил Стража Севера валлийский святой.

– Благодарю вас, – вновь поклонился герцог.

– Ах ну да! Как я мог забыть? Вы же до девяти лет жили у Мерлина.

Страж Севера настороженно поглядел на святого, но тот, похоже, не слишком озабоченный тем, что походя открыл чужой секрет, начал читать, поочерёдно беря со стола полоски пергамента:

Утро чёрной измены

Вепрю Корнубии сердце сожжет.

Златой дракон защитит алого

У северной стены стоящего.

Грозящий Северу, он защищает Юг.

Кровь Пендрагонов в нём воспрянет вновь,

Цвет Круглого Стола пребудет с ним,

Вражду забыв и распри меж собой.

Верный Медведю дракон золотой

Воронов злых сокрушит.

Новым вождём в Камелоте

Станет великий дракон.

– Вполне связное пророчество, – дочитав до конца, похвалил старец. – Я бы даже сказал, довольно поэтическое. Моргана, девочка моя, насколько я понимаю, утро чёрной измены – это ты. Вепрь Корнубии – это Артур. Ну а золотой дракон, стоящий у северной стены и объединяющий цвет рыцарства у Круглого Стола и, конечно, новый Пендрагон, – это герцог Ллевелин. Разве я не прав, дружок?

– «Нет, ну каков подлец!» – раздался на канале связи возмущённый голос Сергея.

– «Кто, Ллевелин?»

– «Да при чём тут Ллевелин? С ним давно уже всё ясно! Каранток, забодай его улитка. Мы ж его после Камланна как уважаемого человека просили – прочти. А шо он? Понты корявые: бесовское письмо, ля-ля, фа-фа! А сам-то, сам-то! Шпарит, точно наизусть».

– «Понимаешь», – начал я, вглядываясь в святого, – «по-моему, здесь всё не так просто. По-моему, это не совсем Каранток, или совсем не Каранток, не знаю, как сказать. Это и Каранток, и Мерлин в одном лице».

– «Шо, раздвоение личности?» – ужаснулся Лис. – «Довели-таки святого до Кондратия!»

– «Вернее будет, это не раздвоение, а удвоение. Хотя как такое может быть, лично мне не понятно».

– Да, – хмуро глядя на Карантока, величающего могущественнейшего из лордов Севера ласково и снисходительно «дружком», проговорил Ллевелин. – В моих жилах действительно течёт кровь Пендрагонов. И нет больше смысла скрывать это. – Он вытащил из кошеля и положил на стол знакомый уже нам свиток с печатью Утера.

– Подделка! – крикнула Моргана, бросаясь к столу и хватая пергамент. – Подделка, как и всё, что ты здесь показываешь и ещё собираешься показать.

– Нет, – Каранток покачал головой, – это не подделка – рука Утера и его печать.

– Да, но, – фея быстро пробежала глазами текст письма приказа, – здесь ни слова не сказано о том, что Ллевелин сын Утера.

– Он действительно его сын, – примиряюще произнёс святой, неотличимо похожий в этот миг на Мерлина. Впрочем, Моргана, вероятно, и видела перед собой лишь только своего учителя, иначе чем объяснить то, что она безропотно отдала валлийцу право распоряжаться за Круглым Столом. – В нём действительно течёт кровь Пендрагонов, – повторил Каранток. – Ваш отец Утер не отличался строгостью в вопросах любви. Тебе, как никому, это известно. Хотя, – он усмехнулся, – в нашем роду такое поведение в порядке вещей. И если уж ты говоришь о королевской крови, Ллевелин, то стоит ли забывать, что Мерлин, которого я здесь представляю, родной брат Утера, следовательно, старший в роду.

Все удивлённо уставились на оратора. Похоже, кандидатура Мерлина на британский трон никем ещё серьёзно не рассматривалась.

– Но я не об этом, господа. И вы, моя прекрасная леди. Ибо вовсе не для того мы здесь собрались, чтобы соревноваться, чья кровь знатнее. А пророчество… Увы, Ллевелин, оно поддельное.