Все изменит поцелуй - [4]

— Мисс Саттон только что совершила убийство! — кричал он. — Она застрелила в библиотеке человека!

Несколько секунд спустя комнату заполнили люди; все громко говорили и, как показалось Орландо, обращались к девушке, по-прежнему державшей его за руку.

Он попытался сказать, что Оливия не виновата, что это не она стреляла, однако из горла его вырвался лишь хрип.

— Чем я могу вам помочь? — прошептала она по-испански.

Сделав над собой усилие, Орландо сорвал с пальца кольцо и передал девушке. Это кольцо и похищенное маркизом послание — Оливия все еще держала его в руке — были самыми ценными вещами умирающего, и он, из последних сил сжав пальцы девушки, дал понять, что просит эти вещи сохранить.

Внезапно комната заполнилась ярким светом, и свет этот, как ни странно, немного унял боль. Чуть приоткрыв глаза, Орландо прошептал по-испански:

— А теперь беги. Постарайся… Беги как можно дальше. И спрячься, чтобы они тебя не нашли. Передай… — Тут вновь боль захлестнула его, и он на мгновение умолк.

— Кому? — спросила Оливия. — Кому я должна это передать?

— Передай Хоббе, — успел прошептать Орландо. И тотчас же с надеждой в душе унесся туда, где обитали одни лишь горние ангелы.

Глава 1

Лондон, 1812 год

— Как ваша поездка к поверенному, миледи? — спросил Карлайл, помогая своей хозяйке, маркизе Брэдстоун, выбраться из кареты.

— Черт бы его побрал, — проворчала маркиза. — Это ничтожество заявляет, что сделать ничего нельзя. Ничего — еще в лучшем случае. Он опасается, что в следующем месяце палата лордов объявит Роберта погибшим и его лишат титула.

Карлайл сокрушенно покачал головой.

— Именно этого я и боялся, миледи.

Маркиза в раздражении передернула плечами и воскликнула:

— Всего лишь месяц, Карлайл! Всего один месяц! А где я потом буду жить? Куда я пойду? Все, что в этой жизни имеет для меня хоть какой-то смысл, связано с поместьем!

«Куда все мы пойдем?» — подумал Карлайл. Прислуга Парнеллов были заинтересована в сохранении семейством титула ничуть не меньше, чем сама маркиза, — ведь от этого зависело их благополучие.

Леди Брэдстоун, шмыгая носом, поднесла к лицу платочек.

— Ах, если бы только мой дорогой мальчик вернулся! Он бы этого не допустил! Он ведь должен знать, как я страдаю из-за его постоянного отсутствия! А тут еще новое несчастье!

— Если бы его светлость об этом знал, он бы, конечно, поспешил отправиться домой без малейшего промедления, — весьма дипломатично заметил Карлайл. Уж неоднократно, при всяком удобном случае, дворецкий пытался внушить своей хозяйке мысль, что ее сын едва ли когда-нибудь вернется.

Вот уже долгих семь лет маркиза отказывалась признавать, что ее сын исчез при весьма сомнительных обстоятельствах, а затем пытался бежать на печально известной «Бонвентуре». И она не желала верить в то, что ее сын оказался на этом корабле в тот самый момент, когда французы напали на него и потопили неподалеку от побережья Португалии, хотя о гибели команды корабля и пассажиров писали все газеты.

В числе погибших был и маркиз Брэдстоун.

И вот теперь над имением маркиза нависла угроза — отчасти из-за отсутствия наследников, отчасти же из-за действия принца-регента, желавшего завладеть поместьем. Очевидно, принц намеревался пожаловать поместье и титул кому-то из своих любимцев.

Однако мать маркиза всячески препятствовала принцу. Леди Брэдстоун отказывалась верить в то, что ее сын погиб. Даже свидетельства очевидца — капитана проплывавшего неподалеку пакетбота — не поколебало ее уверенности в том, что сын жив и вскоре вернется.

«У матери всегда есть предчувствие, — часто говорила маркиза своему дворецкому. — Если бы Роберт умер, я бы почувствовала».

— Это все из-за мерзавки Саттон, — сквозь зубы процедила леди Брэдстоун.

Некоторые из слуг отвернулись, пряча усмешку, но Карлайл тут же обвел их весьма суровым взглядом. Дворецкий прекрасно знал: если хозяйка обвиняет во всех своих несчастьях эту бесстыдную девицу, значит, она имеет все основания для подобных обвинений.

— Именно из-за этой ужасной распутницы моему бедному мальчику пришлось срочно покинуть Лондон, — продолжала маркиза. — О Господи, ведь прошло уже столько лет, а я до сих пор ничего о нем не знаю. Наверняка он попал в руки каких-нибудь злодеев! Как раз сегодня утром я сказала мистеру Хоторн-Уэйту, что абсолютно уверена: моего Роберта похитили и посадили на какой-то гнусный корабль… Разумеется, не на «Бонвентуру».

Маркиза ненадолго умолкла, но Карлайл знал, каких слов следует ожидать, — леди Брэдстоун повторяла эти слова уже в течение семи лет.

Выдержав паузу, маркиза воскликнула:

— О Боже, Лиссабон! Мой Роберт по собственной воле никогда не отправился бы в такое ужасное место!

— Совершенно верно, миледи, — кивнул Карлайл. Маркиза тяжко вздохнула.

— Вот так я и сказала мистеру Хоторн-Уэйту. Хотя… Видимо, не следует ему доверять. — Леди Брэдстоун пристально посмотрела на дворецкого. — Он считает, что палата лордов в любом случае объявит Роберта погибшим. Даже если произошло похищение.

— Ужасная несправедливость, миледи, — отозвался Карлайл.

Маркиза неожиданно улыбнулась и направилась к дому. Немного помолчав, она вновь заговорила: