Все имеет свою цену - [3]

— Хозяйка? — произнес он, когда ему ответили. — Это говорит Хэллоран, хозяйка. — У него перехватило дыхание, когда он вспомнил, какую невыносимую боль пережила Гизелла Дюран. Из кухни доносились рыдания женщин. Сам он едва сдерживал слезы.

— Патрик? Что случилось?

Услышав ее ласковый голос, он расслабился.

— Хозяйка, — сказал он сквозь слезы. — Гизелла. Это случилось опять.

ГИЗЕЛЛА. 1946 год

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Патрик Дж. Хэллоран остановился, едва переступив порог кухни в доме своего брата: стойкий запах жира в воздухе вызывал у него тошноту — как и невысказанные слова, которые ему следовало бы произнести, прежде чем провести еще одну ночь под крышей этого дома.

Киф был не из тех, у кого мог вызвать отвращение запах жира, на котором вчера жарили рыбу на ужин. Он протиснулся в дверь мимо старшего брата и уселся за стол в тот момент, когда начала шипеть жарившаяся на сковородке копченая грудинка. Хэллоран сел рядом со своей племянницей, трехлетней Дорин. Он стащил с головы шоферскую фуражку и, наклонившись, взъерошил рыжие кудряшки Дорин.

Невестка Хэллорана, красивое лицо которой обрамляли такие же, как у дочери, рыжие локоны, налила мужчинам по чашке кофе. Хэллоран подмигнул племяннице, схватил ее стакан и отлил из него немного молока в свою чашку. Затем поставил стакан на место и стал насвистывать с самым невинным видом, словно он тут ни при чем, а Дорин захихикала от удовольствия.

Киф издал какой-то хрюкающий звук, заменявший ему смех. В то утро Шейла не подмигнула, как всегда, Хэллорану. Повернувшись мощной спиной к семейству, она готовила у плиты. Хэллоран подумал, что его брат, наверное, снова в чем-то провинился.

Запах жареного мяса наконец-то вытеснил вонь от приготовления вчерашнего ужина, и Хэллоран мог теперь без отвращения наблюдать, как Шейла выливает из миски взбитые яйца на большую сковородку с обжаренной грудинкой.

Шейла передала мужу тарелку с яичницей и сказала:

— Только посмотри, Киф, как гладко выбрился наш Пат. Для нас он никогда так не прихорашивается.

— Он сегодня такой хорошенький, — радостно проворковала Дорин.

— Я тоже так думаю, — сказал Хэллоран племяннице. Его шоферская униформа не была вычурной, как у большинства шоферов — никаких там кожаных краг, никакого белого шарфа, обернутого по тогдашней моде вокруг шеи, в котором он задыхался бы от жары в душном городе летом. Нет, он носил простой двубортный пиджак и элегантную фуражку. Таков был стиль Хэллорана, и Чарльз Вейл, его хозяин, не счел нужным его менять. Хозяйка же не принадлежала к числу снобов из высшего общества, которые забавы ради наряжали прислугу как кукол.

— Похоже, что у него свидание с милашкой, а? — продолжала Шейла, с грохотом ставя на стол тарелку своего деверя.

— Перестань, Шейла, — урезонивал ее муж. — Ведь именно ты нашла ему эту работу.

Но невестка Хэллорана не унималась.

— Гизелла! Ну и имечко, фу-ты ну-ты!

— Оставь в покое мою хозяйку, — миролюбиво сказал Хэллоран. Эту сценку они разыгрывали с первого января, когда он начал работать шофером у Вейлов.

Но в то утро Шейла разыграла новую карту.

— Киф, я на самом деле думаю, что наш Пат влюбился в госпожу Вейл.

Хэллоран взглянул на нее, ибо почувствовал в ее словах желание уколоть его. Выражение ее лица заставило его опустить глаза. И тут Дорин опрокинула тарелку с кашей. Шейла залепила ей затрещину. Дорин закатилась ревом. Крик ребенка разбудил в соседней комнате мамашу, которая уже две недели не вставала с постели, и старуха позвала Шейлу, чтобы та подала ей горшок.

Хэллоран, радуясь, что момент упущен, наскоро проглотил остатки своего завтрака, натянул фуражку и выскочил из квартиры. Он почти всегда ночевал в комнате, предоставленной шоферу хозяином. Но один или два раза в месяц он оставался со своим семейством дома.

Кифу здорово повезло, что он женился на Шейле как раз накануне событий в Пирл Харбор. Не случись этого, кто бы остался с мамашей, когда один из ее сыновей ушел, чтобы выиграть войну, а другой день и ночь пропадал на работе.

Шейла была неутомимой труженицей и не трусихой: не боялась, когда надо, дать мужу хорошую выволочку. С Хэллораном она тоже не церемонилась. Ему не раз пришлось отведать ее острого язычка. Именно поэтому однажды в январе он с утра пораньше отправился на Риверсайд-Драйв наниматься на работу к богачу.

О вакансии шофера Шейла узнала от своей хозяйки, которая была старшей сестрой Чарльза Вейла. Давно пора, сказала Шейла своему деверю, приносить в дом приличный заработок. Хэллорану вовсе не улыбалась перспектива стать лакеем у богача, но он постеснялся сказать об этом Шейле. Деньги, которые получала его невестка, работая горничной, позволили им преодолеть многочисленные трудности в те послевоенные годы, когда в стране было больше людей, чем рабочих мест. Теперь болезнь мамаши вынуждала Шейлу оставаться дома. Это пробило существенную брешь в финансах семьи, залатать которую Киф был не в состоянии.

Хэллоран торопливо сбежал вниз по лестнице, и дробь его каблуков оглушительным эхом разнеслась по лестничной клетке. Этот многоквартирный доходный дом, известный под названием «Адской кухни», был несравненно лучше, чем легочные бараки не очень далекого прошлого, темные и страшные места, где Смерть в образе туберкулеза не щадила никого, независимо от расовой принадлежности, вероисповедания, возраста или моральных устоев. Хэллоран достаточно хорошо знал эту жестокую жизнь. Она свела в могилу его дорогого отца. В квартире Кифа было четыре комнаты, ванная и раковина. Правда, не было горячей воды, но ее можно было нагреть на плите. Общий туалет находился на том же этаже, так что мамаша, пока она еще передвигалась самостоятельно, могла, слава Богу, им пользоваться.